ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

304 достно видаюсь и общаюсь. А о толстовцах, движении и т. п. я ничего не знаю, или даже знаю, что этого ничего нет» [Толстой, 2006, 225]. Колонии функционировали достаточно активно, о чем Лев Толс- той не мог не знать. Остается открытым вопрос: почему мыслитель так резко и лаконично дает понять об отсутствии желания говорить на эту тему? Ответов может быть несколько. Однако наиболее релевантным для нас является личное отношение Льва Толстого к общинной форме организации жизни и ощущаемое им отсутствие генетической пре- емственной связи с декларируемыми идеями в движении. Толстой, как и любой вдохновитель движения, всегда глубже, чем то развитие, которое получают его идеи. По формальному крите- рию мы можем диагностировать преемственность идеи непротивления злу силой, вытекающей из этого: отказ от службы в армии, постулиро- вание религиозной морали и нравственности в отношении к ближнему, физический труд, пищевые запреты, равенство, свобода, любовь, кол- лективная собственность, попытки организации собственной системы образования, стремление жить доброй жизнью. Однако более глубокие посылы в большинстве своем не были замечены последователями яс- нополянского мыслителя, что послужило образованию разросшейся пропасти между Толстым и толстовцами. И если мы обратимся к исто- рии взаимоотношения Льва Николаевича с толстовскими обществами, то обнаружим, что таковой по существу, в строгом смысле слова, не было. Хотя Толстой играл важную роль в жизни своих последователей не только как вдохновитель движения, но и как человек, непосредствен- но принимающий участие в судьбах конкретных людей – членов общин единомышленников. Остается открытым вопрос: в чем коренится про- тиворечие между учением Льва Толстого и толстовским движением? Лев Николаевич часто подчеркивает отсутствие близости между этими мировоззрениями. А. С. Пругавин в своей работе приводит цитату А. В. Пешехонова, который был уверен в том, что толстовство посте- пенно угасает а «сам Толстой давно перерос его» [Пругавин, 1918, 82]. Для утопии Льва Толстого идеалом явилось «муравейное братст- во», которое должно быть распространено на все человечество в це- лом, для толстовства такой формой стала община, колония, коммуна. И это один из первых и основополагающих аспектов общего расхож- дения между учением Льва Николаевича и толстовцами. Л. Н. Толстой всегда внутренне восставал против любой замкну- тости общества, общины, какие цели бы они ни преследовали. Там, где обнаруживает себя институционализированный круг единомыш- ленников, появляется противопоставление «мы – они», «свой – чужой»