ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

297 и Стендалем, и даже М. Э. Брэддон, которая была признанной мас- терицей детективного сюжета, что автор «Войны и мира» также не мог не ценить. «Войну и мир» принято считать романом-эпопеей, однако при таком подходе к жанровому (и родовому) своеобразию «Войны и ми- ра» так называемые «отступления», в которых автор излагает свои фи- лософские и исторические взгляды, а также полемизирует с историка- ми, приходится признать какими-то чужеродными вставками, чуть ли не излишними, дисгармоничными и т. п. Действительно, и «роман», и «эпопея» – термины литературоведения, т. е. соотносимые лишь с эстетическими явлениями. Но как отнести к последним довольно значительные по объему философские трактаты, не говоря уж о разбо- рах трудов наполеоновских и других историков, о рассуждениях по поводу военной науки, о разъяснениях античных апорий и парадоксов, о тщательно вырисованном и прокомментированном плане Бородин- ского сражения?.. Недостаточно рассматривать «Войну и мир» в рам- ках историко-литературных курсов, на фоне русского и западноевро- пейского романа ХIX века, да еще, как это часто бывает, с определенной оглядкой на ряд явлений «исторической» прозы. Но и ссылки на «дух эпоса», на огромное художественное полотно, широ- кий охват действительности, «мысль народную», наличие нескольких сюжетных линий, сложность композиции и прочие «черты эпопеи» не могут объяснить своеобразие этого произведения. Характерное для древнего эпоса изображение войны, кризисной ситуации сохраняет свое структурное значение в произведении Толстого, но кризисная ситуация эта не столько бытийная, сколько религиозно- мировоззренческая. Автор статьи видит свою сверхзадачу в постановке вопроса о расширении жанрового контекста «Войны и мира», в обосновании необходимости рассматривать «Войну и мир» на фоне апорийных структур, широко представленных в сакральных (культовых и дидак- тических) текстах, таких как Библия, «Бхагавадгита», «Дао дэ цзин», ведь и сам Толстой называл (наряду с известными сравнениями с «Илиадой») свое произведение «книгой» («Библия» по-гречески и есть «книги») и «писанием». Текстовые сигналы, репрезентирующие связь «Войны и мира» с Библией (упоминания библейских персона- жей, обращение к образному коду библейской притчи, зачастую пара- доксальной, топонимические и антропонимические отсылки, в том числе такие ключевые, как тезоименность главных героев и апосто- лов – Андрей и Петр, ряд перекликающихся с библейскими сюжетных