ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

274 гендерных ценностей, ролей, отношений. За Карениным встает ц е- лый мир, чуждающийся всего человеческого и губящий все челове- ческое. Так возникает и развивается в романе обличительная тема, занявшая место рядом с темой безысходной трагедии Анны и драмы духовных исканий Левина. В первых набросках романа, как было отмечено учеными, Каренин много симпатичнее Анны. Но чем более погружался Толстой в исследование причин расхождения Анны и её мужа, тем все отчетливее становилось видно, что именно в Каренине заключен источник зла. И с этим связаны некоторые аспекты генде р- ного конфликта. Несоответствие гендерного поведения культурным нормам вы- полнения гендерной роли так же может порождать напряженность и конфликтность. Причиной возникновения таких конфликтов лежит в самом психологическом состоянии, в основе которого заложено про- тиворечивое восприятие гендерных ценностей, отношений, ролей при- водящее к столкновению интересов и целей. Нужно учитывать, что различия в моделях поведения мужчин и женщин могут стать причинами внутриличностных, межличностных и межгрупповых конфликтов. Общество проецирует и ожидает от мужчин и женщин особого поведения, наделяет их специальными и отличающимися друг от друга характеристиками (эти ожидания могут носить оттенок искажения от «истинных»). Если индивидуальные типы характера не совпадают с общественными ожиданиями, у личности, испытывающей негатив- ные эмоции по этому поводу, может возникнуть гендерный внутрен- ний конфликт. Что происходит и с героиней Толстого. Толстовская героиня чрезвычайна, хотя её кругозор уже, чем улучших героинь русского романа, она погружена в свои личные, су- губо женские интересы, в заботы о семье, о своем семейном счастье. И здесь Толстой достигает таких вершин поэзии, на которые никому из русских художников не удавалось подниматься. Для толстовской героини идеальная семья,– а она только о такой и мечтает,– это предел человеческого счастья. Толстовская героиня открывает герою мир с поэтической стороны,– этого аспекта восприятия мира как раз и не хватает ему. Уступая, скажем, пушкинской или тургеневской героине в смысле широты духовных интересов, толстовская героиня превос- ходит ту и другую возвышенностью семейного идеала. Трагедия толстовской героини, таким образом, до конца личная, то есть чисто семейная, но от этого не менее, а более глубокая, нежели трагедия любой другой героини русской литературы.