ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

21 норечиво свидетельствует понимание Толстым сущности христиан- ской нравственности: «Вся христианская мораль в практическом ее приложении сводится к тому, чтобы считать всех братьями» 1 . Семейная модель человеческих отношений представляется Тол- стому универсальной и общезначимой также вследствие того, что имен- но в рамках семейной жизни, родственных связей могут возникать яв- ные отклонения от закона любви, вопиющие нарушения принципов человечности и нравственности, которые в других ситуациях не выгля- дят столь шокирующими. «Странная вещь, неслыханная мной, – запи- сывает Толстой в “Дневнике” (17 марта, 1907 г.), – это причина нелюбви сыновей к отцам: зависть и соперничество сыновей с отцами» 2 . Толстой намекает здесь на свои отношения с сыном Львом. Для Толстого, после- дователя Конфуция, даже просто отсутствие «сыновней почтительно- сти» воспринимается как грубое попрание «закона любви». В данном же случае Толстой сталкивается с особым «лукавством» (И. А. Ильин) зла, требующим четко выверенной духовной позиции по отношению к дан- ному злу. «Вчера было письмо от сына Льва, очень тяжелое... Именно на эти случаи и нужна любовь к Богу-добру, правде, и если не любовь, то не нелюбовь к людям. Удивительное и жалостливое дело – он страда- ет завистью ко мне, переходящей в ненависть. И этому можно и должно радоваться, как духовному упражнению. Но мне оно еще не под силу, и я вчера был очень плох – долго не мог (да и теперь вряд ли вполне) побороть недоброго чувства осуждения к нему. Соблазн тут тот, что мне кажется главным то, что он мешает мне заниматься моими “важными делами”. А я забываю, что важнее того, чтобы уметь добром платить за зло, ничего нет» 3 . Универсальность данного опыта борьбы с лукавством и коварством зла не подлежит сомнению. Человек, прошедший данную школу жизни, переживший зависть самого близкого, родного человека, уже вряд ли окажется безоружным перед чьей-либо завистью. Более того, такой человек найдет и самые адекватные методы борьбы со злом, ибо его опыт восприятия зла исходит из самых глубин зарождения злого чувства: он как бы сам оказывается сопричастен, совиновен этому злу в силу отношения «отец-сын». В этом смысле толстовский опыт пере- живания зла, во многом основанный на конфликтных отношениях в семье, вряд ли может быть оценен и охарактеризован как «субъектив- ный», «эгоцентричный», «моралистический» и т. п., ибо он направлен 1 Толстой Л. Н. Дневники. 1847–1894… С. 522. 2 Толстой Л. Н. Дневники. 1895–1910 // Л. Н. Толстой. Собрание сочинений: В 22 т. М., 1985. Т. 22. С. 241. 3 Там же. С. 239–240.