ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

209 и стилистическое отличие можно определить с помощью метапредика- тов – ВЫРАЗИТЬ/ОБЪЯСНИТЬ в части, которую мы назвали пропо- ведью, и ИЗОБРАЗИТЬ в исповеди. В финальных сценах меняется тип референции: если в своей проповеди Позднышев говорит о человече- стве, о женщине или мужчине вообще, о представителях того класса, который он знает и к которому сам принадлежит, об определенных группах внутри класса (например, всякая невинная девушка), и даже когда он говорит о себе и своей жене, местоимения я, мы, наше обо- значают в его дискурсе ‘я, мы и такие, как мы’, то в финальных главах референция становится конкретной, поскольку герой рисует, изобра- жает, извлекает из памяти конкретные картины произошедшего, собы- тия, участниками которых являются конкретные субъекты. Информа- тивный регистр уходит на второй план, сменяясь изобразительным. По мере приближения рассказа Позднышева к изображению всех обстоятельств преступления меняется образная доминанта: движение художественной реальности символизирует смена инвариантных пара- дигм – от доминирующего образа ЧЕЛОВЕК – ЖИВОТНОЕ в первой части к образу ЧЕЛОВЕК – ЗВЕРЬ в финальных эпизодах. Начиная с 25 главы Толстой почти полностью отказывается от аналогии челове- ка с животным. Но два контекста употребления прилагательного жи- вотный в финальных главах связывают, на наш взгляд, смысловые сфе- ры ЖИВОТНОЕ и ЗВЕРЬ: это животная чувственность, которую герой якобы прочел в лице застигнутой врасплох жены и которую он вспоми- нает сразу после убийства, желая оправдать себя, и холодная животная ненависть, проступающая сквозь страдания в лице умирающей жены. Прямые значения существительных животное и зверь находятся в гиперо- гипонимических отношениях (зверь – ‘хищное животное’). Полисемия существительного животное основана на сужении объема и конкрети- зации денотативной области: (1)‘всё живое’  (2)‘собственно живот- ное (не человек)’  (3)‘человек подобный животному’ (по МАС: «о че- ловеке грубом, с низменными инстинктами» [МАС, 1981: 1, 487].). Между первым и вторым значением отношения партитивные, между 2 и 3 – метафорические. У слова зверь словари фиксируют два значения: (1) ‘дикое, хищное животное’  (3) человек подобный такому животному’ (описательная трактовка в МАС: «о чрезвычайно жестоком, свирепом человеке» [там же, 602]). Метафорические значения этих полисемантов могут функционировать как квазисинонимы в определенном контекст- ном окружении: так, в приведенном фрагменте холодная животная не- нависть приблизительно обозначает то же, что звериная ненависть. Жи- вотная (свиная) жизнь человека превращает его в хищника – зверя.