ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

20 всех этих скверных паутин, которые сковали меня. И не от того, что нет сил, а оттого, что нравственно не могу; мне жалко тех пауков, ко- торые ткали эти нити» 1 . В этом «крике души» Толстого отчетливо просматриваются исто- ки и причины его духовного и жизненного опыта непротивления. С одной стороны, в этих словах сквозит мысль Христа о том, что «враги человеку домашние его». «Ужасна та духовная стена, которая вырастает между людьми, иногда десятки лет живущими вместе и как будто близ- кими» 2 , – признается Толстой. Но, с другой стороны, именно «домаш- ние», родные, близкие люди по самой сути родства не могут быть «законченными» злодеями, врагами и т. п. Именно родным людям мы склонны прежде всего прощать, терпеть от них обиды, забывать причи- ненное ими зло и т. д., и само родство, сама совместная жизнь превра- щает их «зло» в их «слабость», делает нас как бы соучастниками этого «зла», поскольку нормальный человек не может не чувствовать своей вины в том, что близкий, родной ему человек «плох». Именно на семей- ной, родственной почве только и могла произрасти известная мысль Толстого: «Злой человек! Негодяй, мерзавец, злодей! Преступник. Страшный! Люди слишком слабы и жалки, для того, чтобы они могли быть злы. Все они хотят быть добры, только не умеют, не могут. Это неумение быть добрым и есть то, что мы называем злым» 3 . Только родных людей можно жалеть за их зло и видеть в нем не порок, а слабость, неумение быть добрым. «Стало мне ясно, – пишет Толстой, – что в существующем зле не только нельзя обвинять никого, но что именно обвинения людей и делают все зло. Вспомнил Марка Ав- релия или Эпиктета (не помню), который говорит, что на делающего зло не только нельзя, не должно сердиться, но его-то и жалеть надо. А тут сердятся на людей, воспитанных в том, что хозяйственность – доброде- тель, что хорошо наживать, не проматывать отцовское, дедовское... На- до войти в положение людей и судить людей исходя из того, что мы все люди, все братья, и нам надо судить себя, а не других» 4 . В этих словах «семейный» исток позиции непротивления Тол- стого выражен особенно четко. Только отношения братства, взятые из опыта родственных уз, могут служить основой и идеальной моде- лью, универсальности заповеди непротивления. Об этом весьма крас- 1 Толстой Л. Н. Дневники. 1847–1894 // Л. Н. Толстой. Собрание сочинений: В 22 т. М., 1985. Т. 21. 2 Там же. С. 512. 3 Там же. С. 483. 4 Там же. С. 300.