ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

181 тель – Чужак». Природа рождает в душе персонажа призыв стать Обитателем. Однако в мире, в котором он оказался, другие кажутся Нехлюдову «…чужаками, эгоистами, погруженными в себя, изолиро- ванными в своем ощущении собственного “я”, неспособными любить» [Густафсон, 2003, 37]. Персонажу вспоминается его жизнь в париж- ском пансионе, где был общий стол, общий разговор, «пересыпанный шуточками и каламбурами», «все было общее» и люди относились друг другу «по-человечески», «приязненно». Глубоко в душе, обраща- ясь к своим воспоминаниям, герой испытывает близость к другим, здесь его предназначение человеческой связанности терпит неудачу, потому что другие замкнуты в себе. Звуки музыки возвращают героя к жизни. Нехлюдов в первую очередь снова обращает внимание на природные локусы – небо, «пас- мурное, серыми кусками на темной синеве», темно-зеленое озеро, «мглистые горы». Созерцание природы из окна гостиницы рождает еще неопределенные чувства в душе героя, он испытывает необходи- мость «выразить как-нибудь избыток чего-то» [Толстой, 1983, 8]. Му- зыка же выражает те чувства, которые вселила персонажу природа: он «вдруг почувствовал потребность любви, полноту надежды и беспри- чинную радость жизни. Чего хотеть, чего желать?» [Толстой, 1983, 12]. Внезапные вопросы предельно значимы в процессе самопознания ге- роев Толстого. Как отмечает Р. Ф. Густафсон, наречие «вдруг» – одно из самых частотных в языке Толстого. «Решающие вопросы веры вне- запны, потому что они и есть тот голос совести, Божественное “я”, которое не есть личность и не руководствуется психологическими мо- тивировками. <…> Внезапные вопросы, как и внезапная радость жиз- ни, – это переживание благодати» [Густафсон, 2003, 203]. Нехлюдов незамедлительно отвечает на свой вопрос: «… вот она, со всех сторон обступает тебя красота и поэзия. Вдыхай ее в себя широкими полными глотками, насколько у тебя есть силы, наслаждайся, что тебе еще надо! Все твое, все благо…» [Толстой, 1983, 12]. Музыка освобождает героя, окунает его в природный поток и помогает ощутить, что природа при- надлежит ему. Именно музыка и странствующий тирольский певец являются в рассказе выражением природы. Поведение публики – представителей цивилизации – приводит в замешательство Нехлюдова: ему становится «больно, горько» и «стыдно за маленького человека, за толпу, за себя, как будто бы я просил денег, мне ничего не дали и надо мною смея- лись» [Толстой, 1983, 16]. Так, нищий музыкант дает возможность ге- рою освободить «задавленное» чувство любви к другим, что тот и де-