ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

140 весистых берез. На взгорье в конце аллеи обрисовалась усадьба Толстых – каменный в два этажа дом. Мы робко подошли к этому дому. В палисаднике нам повстречалась молодая стройная 17-ти летняя барышня, в которой я сразу узнал среднюю дочь Льва Николаевича – Марию Львовну. Она встретила нас ласковым приветливым вопросом, и когда я назвал свою фамилию, куда и от- куда еду и подал ей фотографическую карточку большого друга Льва Нико- лаевича из «Посредника», на которой был изображен в простом рабочем кос- тюме и в лаптях, сидящим на барьере мостика, наш общий друг и знакомый П. И. Бирюков, нас повели к себе, как старых знакомых. Девочку мою Мария Львовна увела с собой, а меня проводила ко Льву Николаевичу. Я вошел в хорошо знакомую мне по картине И. Е. Репина «Ка- бинет Л. Н. Толстого», рабочую комнату. Все здесь точно, как на картине Ре- пина: небольшая сводочная комната, два окна выходят в сад. У одного из них небольшой письменный стол без всяких украшений. На столе простой пись- менный прибор и несколько книг, из которых самая большая – библия. В одном углу стоит коса, рядом с ней на стене висит столярная пила, а на вешалке – верхнее платье. Мария Львовна ввела меня в эту комнату и подвела ко Льву Николаевичу, который в это время лежал на кожаном диване. На лице его за- метна была физическая усталость, а бледные бескровные губы свидетельство- вали о тяжелой болезни, которую пережил в это лето Л. Н. Толстой. Мария Львовна назвала мою фамилию и показала карточку Павла Ивановича, Лев Николаевич поднялся с постели и протянул мне руку: «А, Якубовский? Мне говорил про Вас Ив. Ив. (Горбунов. – Р. Н. )». Я до того был поражен болез- ненным выражением Льва Николаевича, что первый, невольно заданный мной вопрос был: «Что, Л. Н., Вы больны?» – Лев Николаевич ответил, что болезнь уже проходит, что он сейчас сделал большую прогулку на пчельник, где он пьет по утрам кумыс, и очень устал, а то он уже совсем поправляется после довольно тяжкой болезни. 10 минут дружеской беседы, и вся робость моя про- шла бесследно. Здесь сказалось то необъяснимое обаяние великих людей, в силу которого уже после первых фраз исчезает то бесконечное расстояние, которое отделяет этих гениев человечества от обыкновенных смертных. Нечто подобное случилось и со мной. Я сразу почувствовал необыкновенную бли- зость к этому человеку, забыл о нескладности своих фраз. Расспросив про П. И. Бирюкова и И. И. Горбунова, Лев Николаевич пере- вел свои расспросы на тот неприятный инцидент, который недавно произошел со мною в Петербурге – историю с «Крейцеровой сонатой». Историю эту я пере- дал Льву Николаевичу с некоторыми подробностями. Л. Н. рассказал еще какой- то подходящий случай, – сейчас не вспомню, – и стал расспрашивать про мою семью и поездку. Зашла речь о Закаспийской дороге. Л.Н. передал мне о тех подвигах труда, которые совершил русский рабочий при постройке этой бес- примерной в истории железнодорожного строительства дороги. Многие подроб- ности этого дела были хорошо известны Льву Николаевичу от его родственни- цы, старушки Анненковой, близкой родственницы генерала Анненкова. Затем Л. Н. заговорил о литературе. Судя по моей фамилии, он предпо- ложил во мне поляка. Я ответил Льву Николаевичу, что по происхождению