ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

108 или кровавых утренних зорь после первой победы в пятницу, когда православному христьянину надлежит думать о душевном спокойст- вии и равновесии. После битвы в пятницу он берет трофеи – знаки власти: «червлен стяг, белая хоругвь, червлена чёлка, серебряно древ- ко – храброму Святославичу» [Слово..., 57]. Князь Андрей Болкон- ский, не признававший никого рядом с собой, к немалому удивлению своей супруги княжны Лизы, едет на войну, мечтая о таком личном подвиге, который бы прославил его и обязал людей оказывать ему вос- торженное почтение. Он лелеет мысль о славе, похожей на ту, которая досталась Наполеону во французском городе Тулоне, которая вывела бы его из рядов неизвестных офицеров, на что и наставляет его отец – видные екатерининский вельможа Николай Андреевич Болконский, передавая с сыном рекомендательное письмо Кутузову с просьбой «употреблять» в самых различных делах, ведь весь смысл человека, по мысли старика Болконского сводится к самоутверждению, к героиче- скому участию в истории. И на кануне Аустерлицкого сражения князь Андрей грезил о своем возвышении над окружением и признании ге- роических деяний во славу Отечества: «Он твердо и ясно говорит сове мнение и Кутузову и Вейротеру и императорам <…> один одерживает победу <…> Кутузов сменяется, назначается он <…> Смерть, раны, потери семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и ни неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми» (9; 323–324). Князь Игорь и Болконский ощущают себя исключительно только лишь как Всё, ко- гда другой в их поле зрения даже не попадает, они сосредоточены на собственном «Я». Князь Игорь, собрав войска, двинулся в поход за Дон, объясняя всё своим желанием помраченного славобесием ума: «Хочу <…> копье преломить на границе поля Половецкого <…> хочу либо голову свою сложить, либо шлемом испить из Дону» [Слово..., 49]. И князь Андрей на всё готов ради славы, дабы остаться в истории, а не только маячить в свете или беседовать с гостями, что мелковато и не- достойно офицерской чести. В тот момент, когда в сознании героев, разделенных веками оте- чественной истории, возникает живое ощущение другого и чувство ответственности перед ним, тогда то и меняется их внутренний на- строй, они выходят за границы своего «Я» и впервые ощущают сопри- родность с другими, воспринимая себя в связях с «Мы». Как ни горде- ливо, самонадеянно уводил свою дружину, доставшуюся ему от покойного брата Олега – храброго воителя с половцами, новгород-