ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

107 Толстой обращается к истории, движимой к интересам внутренней жизни человека, оказавшегося на переломе и перепутье. Истоки за- мысла восходят к впечатлениям писателя от реформ Александра II, свершившихся на его глазах: ведь если стали возвращаться сосланные в Сибирь декабристы, значит, перевернута еще одна страница отечест- венной истории. Все это возбуждало и вселяло надежду, грезились великие завоевания и в одном из предисловий к «Декабристам» Тол- стой прямо декларировал, что тот, кто не жил в переломном 1856 году, тот не ведает, что же такое жизнь. Это было время появления дарвин- ских сочинений и ослабления пригляда за подростками, переживаю- щими поэтическое увлечение распространяющихся нигилистических сочинений, отвергающих напрочь устоявшиеся веками морально- этические нормы и ценностные ориентиры. Отталкиваясь от совре- менности Толстой переходит к юности своих героев, которая совпала с Отечественной войной 1812 года, когда русский дух одержал победу над европейским расчетом и западным прагматизмом. Таким образом, в «Войне и мире» Толстой прежде всего не историк, а исследователь человеческой души, о чем он и размышляет в своих дневниковых за- писях от 20 марта 1865 года: «План истории Наполеона и Александра не ослабел. Поэма, героем которой был бы по праву человек, около которого все группируется и герой – этот человек» (48; 61). Человек у Толстого Все и часть Всего : «В сознании себя отдельным существом и жизнь, и всякое живое существо осознает себя подчиненным общим и свои законам» (56:148); «Человек знает только то, что он Все и вме- сте с тем отдельное существо» (57; 115). Духовное становление чело- века понимается Толстым в контексте христианской антропологии: «То, что я называю своей жизнью есть сознание Божественного нача- ла, проявляющегося в одной части Всего» (55; 256). Таким образом, Толстой и автор «Слова» ставят перед собой задачу художественно осветить внутренний мир человека, претерпевшего испытания заблуж- дениями и соблазнами, историческими катаклизмами и пережившего духовное преображение. И поэтому мы считаем, что возможно пока- зать движение традиции художественного воплощения человека в оте- чественной словесности, православной по своим истокам и мироощу- щению, и проследить преемственность художественной концепции человека русской книжности в творческом сознании Толстого, посвя- тившего «Войну и мир» выявлению закономерности поиска человеком своей линии жизни. Одержимый гордыней, князь Игорь устремляется в поход за сла- вой, невзирая на трагические предзнаменования солнечного затмения