ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

10 1810 года, с тонкой шеей и тонкими руками, с готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще жи- вее и сильнее, чем когда-либо, проснулись в его душе». В завоевательной войне против России, начатой Наполеоном, в госпитале, наполненном стонами и изувеченными телами, эти вос- поминания детства, любви кажутся неуместными. Но таковы истины Толстого – разоблачительные, вызывающие. И после описания этих переживаний князя Андрея, он переходит к рассказу, показывающему Наполеона. В чем же слава Наполеона? Какой-нибудь читатель может задать этот вопрос. В «искусственном призраке жизни, которому он служил так долго», а сейчас, посреди всех этих трупов, вздутых разлагающих- ся тел, сухой крови, покрытой мухами, «гений» Наполеона принадле- жит войне, не миру: «Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом». Эта манера описывать легендарного персонажа без героического ореола была изобретена Толстым. Он начал изображать историю без прикрас. Толстой нам рассказывает, что, несмотря на ужас кровавой фантасмагории, окружающей Наполеона, разбитый французский им- ператор, продолжает упорствовать в подсчете мертвых и статистике («считал, сколько приходится русских на одного француза»): «И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого- то величия». До самого конца, в изгнании на острове Святой Елены, никогда так и не понял Наполеон «ни добра, ни красоты, ни истины, ни значе- ния своих поступков». И находясь посреди запаха пороха, горелых распадающихся тел, продолжал писать в письмах в Париж, что «поле сражения было великолепно», и Толстой добавляет: «потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов». 3 В «Войне и мире» есть риторические вопросы: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?», – спрашивает офицер на военном совете после Бородинской битвы, на которой был смертельно ранен князь Андрей. Войска Наполеона гото- вятся взять Москву. Кутузов, старый генерал, который руководит русской армией в войне против Наполеона, долго остается в задумчивости и потом с проницательностью тактика начинает говорить: «– Священную древ- нюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повто-