ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998

XXIV МЕЖДУНАРОДНЫЕ ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ и тех же чувствах» (Толстой Л. Н. Поли. собр. соч. М., 1964. Т. 15. С. 87). Критерий же ценности искусства писатель видел в нравствен­ ности, в понимании того, в чем заключается благо и зло жизни. Единство этики и эстетики утверждалось и Л. Витгенштейном. «Этика иэстетика, - гласит один из афоризмов его «Логико-философского трактата», - суть одно». Эстетика, конечно, не является совокупностью правил поведе­ ния. Философ понимает эстетику как определенный способ видения мира, поэтому, в силу единства этики и эстетики, и эстетическая установка также состоит не в определенной линии поведения, а в особом способе созерца­ ния мира. Каков этот способ? В «Логико-философском трактате» философ обрисовал упорядо­ ченную структуру реальности, формальные взаимоотношения фактов которой детерминируются логической необходимостью. Мир логи­ чен; границы мира совпадают с границами логики. От такого мира не­ чего ждать, в нем не на что надеяться, и смысл этого мира, его значение вообще не могут быть даже репрезентированы с помощью осмыслен­ ных предложений. Однако они могут быть «показаны», поскольку их возможной проекцией являются этика и эстетика, соотносящиеся таким образом с «мистическим». Мистично, рационально необъяснимо по Витгенштейну, само существование мира. Миссия же художника состоит в том, что, вос­ принимая это чудо, он делает его предметом всеобщего достояния, воплощая в продукте художественного творчества, предназначение ко­ торого и заключается в том, чтобы передавать людям счастливое виде­ ние мира. Менее всего такое видение может передаваться с помощью каких-либо теорий, его порождают не рассуждения, а движения души и воли, побуждаемые музыкой, поэзией, способом жизни и способом смерти. Здесь невозможно достичь гарантированного успеха в смысле приобретения навыка, позволяющего вызывать у себя и удерживать такое видение мира. Для этого требуется огромное напряжение воли, посильное далеко не каждому. Во имя чего оно должно предпринимать­ ся? Во имя того, чтобы наполнить существование смыслом и избавить­ ся от страха смерти. Поэтому этическая установка сама несет в себе награду. И состоит она просто в целостном видении мира. Мир тем самым становится совсем другим. Мир счастливого человека совсем иной, нежели мир несчастливца. В момент же смерти человека мир не меняется - он исчезает. Созерцание мира как целого есть достижение полноты существования в настоящем, вне времени. Это и является 96