ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998

XXIV МЕЖДУНАРОДНЫЕ ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ В романе «Доктор Живаго» данная Толстым интерпретация исто­ рического процесса обретает несколько иную форму, обусловленную спецификой творческого мышления Пастернака, что, однако, не меняет ее глубинной сути. Так, Ю. Живаго сравнивает ход истории с жизнью леса: «Мы всегда застаем его в неподвижности. И в такой же неподвиж­ ности застигаем мы... неуследимую в своих превращениях жизнь обще­ ства, историю». И далее: «Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет. Войны, революции, цари, Робеспьеры - это ее органические возбудители, ее бродильные дрожжи». Продолжим сопоставление. В романе Толстого «Война и мир» ос­ новными персонажами-антагонистами - в плане противоположного по­ нимания роли личности в истории - оказываются Наполеон и Кутузов. Кутузов - в отличие от Наполеона, склонного к фарсу, ко всякого рода дешевым театральным эффектам, - никогда «не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству», поскольку «вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи». У Пастернака же театральная символика, приобретая особое, кон­ цептуальное значение, теснейшим образом переплетается с философией природной естественности исторического развития, но свой высший смысл обретает все же в христианстве, ибо только в нем идеал естест­ венности находит наиболее полное воплощение. Важно отметить при этом, что пастернаковская концепция истории является не просто тео­ логической (Б. Гаспаров), а именно христианско-эсхатологической: ис­ тория в ее современном понимании «основана Христом», а «Евангелие есть ее обоснование». Театр как символ жизни в романе противопоставляется «теат­ ральщине», которая являет собой враждебное жизни, мертвящее начало. «Играть роль» - так, как «играют овраги, / Как играет река» (Вакха­ налия) - означает, по Пастернаку, занимать свое место в жизни, а значит, и в истории, не уклоняясь от исполнения той миссии, которая возлага­ ется на тебя Творцом. Наиболее остро ощущает это Ю. Живаго: его «Игра в людей», «мрачный дневник или журнал», состоящий «из прозы, стихов и всякой всячины», повествует о том, что «половина людей перестала быть собой и неизвестно что разыгрывает». Осознавая сти­ хийную неизбежность революционных потрясений, обрушившихся на Россию, Живаго, тем не менее, не приемлет «театральщины», которую в разной степени олицетворяют в романе и Антипов-Стрельников, 68