ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

Я. Лурье, памятуя исторический «атомизм» в «Войне и мире», настаивает на «разграничении между историческим процессом и нравственными принципами, к которым уже давно пришло человечество» [8]. Однако пацифистские идеи сочинений Толстого «Царство Божие внутри вас», «Христианство и патриотизм», «Патриотизм или мир?» и др. были про­ тестом против имперских, проправительственных амбиций, против ве­ ликодержавного патриотизма. Цитируемая Я. Лурье статья «Патриотизм или мир?» (1896) заканчивалась призывом: «...отказаться от пережитка варварских времен - патриотизма и, отказавшись от него, снять оружие и показать восточным народам не пример дикого патриотизма и зверст­ ва, а пример братской жизни, которой мы научены Христом». Толстой переживал несовместимость одновременно существующего, неразрыв­ ного, драматически неизбежного. Не принимая мысли о мессинской ро­ ли того или иного народа, проповедуя «братскую любовь» среди лиц разных национальностей, Толстой не представлял жизнь людей вне своего пространства. Во время вынужденного переселения духоборов с Кавказа в Канаду (1898) он не советует своему старому знакомому-«общи- нику» В. Скороходову покидать свое место «без крайней необходимости». В записной книжке 1897 г. оживают старые счеты с безымянным «немцем», который «желает только приятно жить и от этого делается распорядите­ лем судеб русского народа» [9]. Придирчивый к Толстому В. В. Розанов должен был заметить: «Натура Толстого - вот главное, «народ рус­ ский в нем - вот существенное. Все остальное только «приложится», все другое - кружево около главного» [10]. В то же время Толстой созна­ вал свое, как и других, бессилие предотвратить драматические, конф­ ликтные состояния в жизни народов. В сочинении «Царство Божие внутри вас» (гл. V) он писал: «...мы, просто любящие людей чужих на­ циональностей: французов, немцев, американцев, англичан, мы <...> не могущие не только считать подвигом войну с этими людьми, но не могущие без ужаса подумать о том, чтобы между этими людьми и нами могло возникнуть такое разногласие, которое должно бы было быть раз­ решено взаимным убийством,- мы все призваны к участию в убийстве, которое неизбежно, не нынче, так завтра должно свершиться». Соотношение философских, религиозных взглядов писателя, осо­ бенности его художественного сознания - одна из острейших проблем современного толстоведения. Исследователи с социологическим укло­ ном отдают пальму первенства общему миросозерцанию писателя. Е. И. Рачин, например, считает, что «художественное творчество писате­ ля <Толстого> представляется как частный случай (!?), как конкретная иллюстрация относительно его философского мировоззрения» [11]. 93