ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

в основе которых лежало несоответствие жестокости и несправедливости окружающего мира светлым идеям праздника Рождества Христова. Самы­ ми распространенными из них стали смерть или одиночество на Рождество, подкинутое дитя, бедный ребенок, наблюдающий сквозь окно новогод­ нюю елку, и множество других более, оригинальных мотивов. Антирождественские рассказы прекрасно вписались в традицию критического реализма (тогда как святочные и рождественские рас­ сказы более опирались на романтическую традицию). Классическими примерами таких произведений могут служить «Ванька» А. П. Чехова и очерк М. Е. Салтыкова-Щедрина «Святочный рассказ. Из путевых за­ меток чиновника», где мотив одиночества, страданий ребенка в чуж­ дой ему среде и мотив разлуки усиливаются приуроченностью событий к празднику Рождества. С середины XIX века набирает силу важнейший в истории жанра процесс - процесс интеграции тем и мотивов святочных и рождествен­ ских (антирождественских) рассказов. А к последней трети XIX века святочный рассказ окончательно оформляется как литературный жанр с постоянным набором тем и моти­ вов, определяющей идеей и фиксированными элементами формы и, во­ преки своей календарной природе, начинает активно функционировать вне праздничных дней. В это время наступает «золотой век» святочного рассказа. Нема­ ловажную роль здесь сыграл расцвет периодической печати в конце XIX столетия, которая являлась основным поставщиком календарной словесности. Святочные рассказы писались даже на заказ, ибо ни один праздничный номер газеты или журнала не обходился без этой привыч­ ной и желанной для читателя детали. Почти все российские беллетристы пробовали свои силы в люби­ мом с детства жанре. В различной мере ему отдали дань и Достоевский, и Чехов, и Салтыков-Щедрин, и Лесков, и Короленко, и, конечно, Толс­ той, не говоря уже о десятках менее известных писателей. Причем неко­ торые из них, как Ф. Д. Нефедов и Н. С. Лесков, стали признанными мастерами жанра. У Лескова, например, насчитывается более двадцати святочных рассказов, среди которых есть настоящие шедевры («Жем­ чужное ожерелье», «Зверь», «Белый орел»). Действительность предъявляла все более жесткие требования к ав­ торам, а святочный рассказ оставался одним из самых консервативных явлений в русской литературе. Все труднее было создать оригинальное произведение и отразить в тесных рамках жанра сложные проблемы постоянно динамичных процессов общественной жизни. 81