ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

ность сего великого человека и первая черта его характера. Сие природное, весьма редкое дарование способствовало возвышению Бонапарте... и ныне помогает ему достойно занимать сию степень величия... Прилежное ис­ следование всех частей государственной науки делает его ежедневно способнее повелевать Республикою...» [40]. Верил ли сам Карамзин в возможность превращения недавнего капрала в просвещенного прави­ теля, или в этой «всегдашней» занятости он видел всего лишь притворство и игру в величие? Не случайно в тексте записок этой мифической немец­ кой дамы (ее происхождение должно было свидетельствовать о бесприст­ растности ее суждений) издатель «обронил» невзначай фразу-намек для проницательного читателя: «...консул должен много читать» [41]. Многие горячие головы и тщеславные сердца молодых людей алек­ сандровского времени были романтически увлечены славой Бонапарта, которую они ошибочно принимали за влечение. Не случайно старый князь Болконский с насмешкой над «новыми людьми» и увлечением сы­ на «великим полководцем» с твердым убеждением пожившего на свете человека говорит, что «Бонапарте был ничтожный французишка, имев­ ший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему», для вельможи екатерининской эпохи «Буона- парте» - «холопский император». В отчасти беспомощном (не услышан, не смог убедить) крике старика сыну, идущему на войну: «Ступай же ты к Буонапарте своему», - утверждение, что их спор рассудит сама жизнь, вернее, ее противоположность - грядущая война [42]. Но и у «молодых» величие Бонапарта вызывает сомнения. Пьер (в черновых вариантах ро­ мана) возражает князю Андрею на его восклицание: «Что ни говорите, он самый великий человек древней и новой истории» - «Это ваш герой. Не понимаю, как можно так любить человека нехорошего... Ну уж это наша слабость, le petit caporal (маленький капрал)» [43]. В 1803 г. в № 18 «Вестника Европы» появилась новая статья о Бона­ парте - «Письмо из Парижа. Прием в Сен-Клу» (из нем. журнала). В ней вновь описывается внешность французского консула, но для автора уже отчетливо видно, что «ни одна черта не изображает отменного челове­ ка»: «Взор его совершенно погас и не изъявляет ничего. Один умный физиолог, говоря со мной о том, заметил, что это бывает следствием жи­ вых, сильных страстей, глубоко скрываемых в сердце. Консул имеет одну страсть, но сильнейшую и самую разрушительную: властолюбие и любо- честие; и никакой властитель лучше его не скрывал от толпы своего истинного характера» [44]. Загадочный образ стал проясняться и вызывать явную неприязнь. Прозрение наступило в 1804 г., когда произошло пол­ ное превращение «маленького капрала» в императора, но не для всех. 70