ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

Все дело в том, что текстологи оказываются в крайне затрудни­ тельном положении и бывают непоследовательными, когда вторгаются в чуждую им сферу - исследование психологии творчества или твор­ ческого процесса. Это уже не текст, а, скорее, то, что стоит за текстом и требует совершенно иных подходов, иной техники анализов, нежели текстологические: не «критика текста», не исследование «фактов текс­ та», а исследование психологии таких фактов, притом фактов сложней­ шей творческой работы писателя. Во-вторых, в систему наблюдений текстолога неизбежно включаются в таких случаях категории эстетики писательского труда, элементы поэтики художественного произведения. Текстологи такими вопросами не занимают­ ся, а если занимаются, то «между прочим» и вполне по-дилетантски. Это просто не их задача, которая справедливо определяется как исследование движения текста. Таким образом, Б. В. Томашевский, говоря об истории про­ изведения, говорит вовсе не о ней, не о создании произведения, а всего лишь об истории текста. Возникает роковая для истолкования великого романа пу­ таница - смешение, подстановка разных понятий: творческой истории про­ изведения как целостного явления (в первоначальной интерпретации Н. К. Пиксановым темологического) [6] и соотнесенности основного (лучше сказать все-таки - канонического) текста произведения с некоторым корпусом рукописей, связанных с ним. Все остальное, находящееся за пределами этого свода рукописей, для текстолога уже не имеет никакого значения, все это - «от лукавого», хотя бы и было реальностью многообразной работы писателя. Другой парадокс той же версии о создании «Войны и мира» с 1863 года заключается в том, что текстологи вступают в полемику с самим Толстым! Известно, что в 60-х годах он работал над черновыми набросками, жанр которых до сих пор не определен. Это были своего рода пояснения к произведению, которым он усиленно занимался. Предисловием их нельзя назвать, несмотря на то, что именно так их часто называют: предисловие предваряет текст, а здесь он уже начал печататься и - хотя бы и в журнальном варианте, но все-таки - отпра­ вился под типографский станок. Впоследствии некоторые фрагменты и идеи набросков были использованы в статье «Несколько слов по пово­ ду книги"Война и мир"» [7], но многое так и осталось в рукописях. В первом (по их публикации в Юбилейном издании) из этих набросков Толстой подробно объяснил, как он работал над своим про­ изведением: «В 1856 году я начал писать повесть с известным направ­ лением, героем которой должен был быть декабрист, возвращающийся с семейством в Россию. Невольно от настоящего я перешел к 1825 го­ ду, эпохе заблуждений и несчастий моего героя, и оставил начатое. 49