ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

«Silentium», здесь содержится своего рода философия личности, стро­ ящаяся на признании первостепенной важности духовной жизни, до­ минанты духовно-нравственного начала в человеческом существе. Сам Толстой был человеком рефлексии, чрезвычайно чутким к протекав­ шим в его «душевной глубине» эмоционально-психическим процессам и ценившим в искусстве то, что воздействует на нравственное и, преж­ де всего, религиозное чувство человека. В статье «Что такое искусство» JI. Н. Толстой сформулировал свое понимание проблемы: «Христианское искусство, т. е. искусст­ во нашего времени, должно быть кафолично в прямом значении этого слова, т. е. всемирно, и потому должно соединять всех людей. Соединя­ ют же всех людей только два рода чувств: чувства, вытекающие из созна­ ния сыновности богу и братства людей, и чувства самые простые - житейские, но такие, которые доступны всем людям без исключения, как чувства веселья, умиленья, бодрости, спокойствия и т. п. Только эти два рода чувств составляют предмет хорошего по содержанию ис­ кусства нашего времени» [19]. Этому требованию всемирности в наибольшей степени отвечает именно лирика. Способность передавать сквозь призму индивидуально­ го состояния наиболее общее, «субстанциональное» (по выражению Ге­ геля) в человеческом бытии является родовым признаком лирики. Чем ярче и точнее выражено в лирическом стихотворении то или иное чувст­ во, состояние и чем более читатель может отождествлять себя с лиричес­ ким героем, тем более лирика выполняет свое коренное предназначение. Лев Николаевич был требовательным, в чем-то прихотливым читате­ лем, но при этом обнаруживал неизменную верность основным нравст­ венно-эстетическим требованиям, предъявляемым к поэзии. Да, на первый взгляд его отношение к лирике может показаться противоречивым. Отказывая поэзии в возможности нести философскую мысль (раскрывать «высшие темы»), он предпочитал все же стихотворе­ ния философско-рефлексивного плана. Это противоречие, однако, вполне разрешимо. По сути дела, Толстой разделял для себя философскую по­ эзию на два вида: к первому относятся такие стихотворения, в которых философия «растворена» в лексическом чувстве и настолько органично связана с художественной формой, что не ощущаешь ни умствования, ни усилий в выборе средств выражения. Ко второму разряду Толстой-чи- татель относил те произведения, в которых отвлеченные идеи перевеши­ вают само поэтическое чувство, философия «залавливает» поэзию. Именно этот случай он с некоторым раздражением обозначил как «тре­ тирование» философско-этических идей. 23