ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

принадлежат поистине уникальные высказывания о роли образного, кон­ кретного и отвлеченного в процессе мышления, а также об опасности опе­ рирования словами-терминами прежде, чем у ребенка произошло осмысление того или иного понятия. Толстой сделал следующие наблю­ дения: «...учителю кажется легким самое простое и общее, а для учени­ ка только сложное и живое кажется легким. Все учебники естественных наук начинаются с общих законов, учебники языка - с определений, истории с разделения на периоды, даже геометрия - с определения поня­ тия пространства и математической точки. Почти каждый учитель, руководствуясь тем же путем мышления, первым сочинением задает определение стола или лавки и не хочет убедиться, что для того, чтобы опре­ делить стол или лавку, нужно стоять на высокой ступени философско-диа­ лектического развития, и что тот же ученик, который плачет над сочинением о лавке, прекрасно опишет чувства любви или злобы [12]. В «Дневнике Яснополянской школы» Толстой описал, как он пере­ строил преподавание всех учебных предметов, включая закон Божий. Итогом первого и второго периодов педагогической деятельнос­ ти Толстого явился комплекс учебников, учебных книг для народной школы - «Азбука» и «Новая Азбука». Необходимость такой работы он объяснял отсутствием хорошей учебной литературы в России. Толстой с тревогой обращал внимание своих современников на то, что «все силы положены на руководства к обучению детей тому, чему не нужно и нельзя учить детей в школе, чему все дети учатся из жизни» [13]. Сейчас уже очевидно, что эти слова относились и к современни­ ку писателя - К. Д. Ушинскому. Скрытая критика его взглядов видна на страницах педагогических сочинений. Толстой внимательно присма­ тривался к деятельности выдающегося педагога, безусловно, уважал, заимствовал некоторые его рассказы из «Детского мира» при составле­ нии «Азбуки». Однако книгу Ушинского «Человек как предмет воспита­ ния. Опыт педагогической антропологии» он думал вложить в руки нелюбимого героя - А. А. Каренина. В письме Н. Страхову в период работы над романом «Анна Каренина» Толстой писал: «Вы бы меня очень одолжили, если бы прислали книжечку или две педагогические. О воспитании вообще, вроде Антропологии Ушинского, самое новое, искусственное и не глупое. Сколько можно». Коллизия Толстой - Ушин- ский просматривается достаточно отчетливо как пример наличия двух различных парадигм в становлении отечественной педагогической науки. Особенно не устраивала Толстого та позиция, при которой игно­ рировался сложный, «таинственный и нежный процесс души», когда 166