ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

протестантскую лютеровскую систему, ни классическую, ни иезуитскую, ни новейшую теоретическую систему воспитания. Еще менее мог я се­ рьезно принять за систему славянский курс букваря, часовника и псалтыря и связанные с этим курсом семинарские приемы» [3]. С гениальной прозорливостью Толстой решительно выразил мысль об исторической неразвитости педагогической науки середины XIX века, считая ее эмпирической, механистической, лишенной действи­ тельно научных представлений о сущности психики и мышления ребенка. Исследовательское пространство педагогических исканий и дея­ тельности было столь обширно, что позволило Толстому творчески заимствовать, переосмысливать множество продуктивных идей, уже вы­ сказанных до него рядом предшественников и современников. «Опыт и свобода» - толстовский «критериум», понимание условий полноценного психологического развития человека - это ряд идей оте­ чественной философской и философско-религиозной мысли, немецкой классической философии, связанных с духовной и материальной культу­ рой человека. Так, Толстой использовал положения отечественной фи­ лософской мысли о познании в «действовании», онтологизации морали, об ограниченности гой формы понятия «разум», которая родилась в нед­ рах западной философской мысли. Предвосхищение идеи всеединст­ ва, высказанной Вл. Соловьевым, имелось в 50-е годы в философии А. С. Хомякова и И. В. Киреевского и было подхвачено Толстым для объяснения аксиологического, стержневого центра личности, глу­ бинного внутреннего «Я». Толстому импонировала идея экспериментальной техники, дея­ тельности как способа освоения мира и развития человека, популяр­ ной немецкой классической философии. Однако именно Толстой отметил, что в такой схеме человек стано­ вится функцией всемирного Духа, а иллюзии объективного идеализма приводят к мистическим выводам происхождения сознания. Толстой выразил идею тяготения прогрессивной русской интеллигенции к вы­ явлению «реальных», «земных» истоков, симпатизировал этим объяс­ нениям как у западных мыслителей (П. Прудон), так и у отечественных (А. И. Герцен). При этом он опирался на христианское понимание нрав­ ственного развития человека, которое горячо обсуждалось славянофила­ ми и, безусловно, импонировало Толстому. Педагогическая деятельность Толстого - «поэтическое», «прелест­ ное дело», «страстное увлечение» - позволило ему увидеть и понять то. что не сознавалось даже столь знаменитыми его современниками, как А . Дисгервег, Н. Г. Чернышевский, К. Д. Ушинский. 162