ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2

Выготский доказывает, что в результате поэтикообразующего противоречия, сознательно положенного Шекспиром в основу трагедии (противоречия фабулы, сюжета и трагического героя, «...который объе­ диняет в каждый данный момент оба эти плана и... является высшим и постоянно данным единством того противоречия» [18]), в результате этого противоречия бессмысленны и одинаково верны (лишь как часть в отношении к целому) все догадки относительно гамлетовского харак­ тера. И с этой стороны толстовские слова о Гамлете «...у главного лица, нет никакого характера» [19] - первая попытка взглянуть на трагедию Шекспира как она есть. Слова Толстого послужили для Выготско­ го отправной точкой. «Если содержание трагедии... рассказывает о том, как Гамлет убива­ ет короля, чтобы отомстить за смерть отца, то сюжет трагедии показы­ вает нам, как он не убивает короля, а когда убивает, то это выходит вовсе не из мести. Таким образом, двойственность фабулы-сюжета - явное протекание действия в двух планах, все время твердое сознание пути и отклонения от него - внутреннее противоречие - заложены в самых основах этой пьесы... К убийству в конце концов приводит то, что все время отводило от убийства, и катастрофа, таким образом, достигает снова высшей точки противоречия, короткого замыкания противопо­ ложного направления двух токов» [20]. «...Второе противоречие заключается в том, что выбранные Шекс­ пиром действующие лица как-то не соответствуют ходу действий, кото­ рый он наметил, и Шекспир своей пьесой дает наглядное опровержение того общего предрассудка, будто характеры действующих лиц долж­ ны определять собой действия и поступки героев. Автор убрал всякие объективные препятствия с пути своего героя... решительно не показано, что мешает Гамлету убить короля сейчас же после слов тени, дальше он потребовал от Гамлета самой посильной для нега задачи убийства, пото­ му что на протяжении пьесы Гамлет трижды становится убийцей в со­ вершенно эпизодических и случайных сценах. Наконец, он изобразил Гамлета человеком исключительной энергии и огромной силы» [21]. «Что касается характера трагедии, то для того, чтобы он жил, он должен быть составлен из противоречивых черт, он должен пере­ носить нас от одного душевного движения к другому... Трагедия имен­ но потому может совершать невероятные эффекты с нашими чувствами, что она заставляет их постоянно превращаться в противоположные, обманываться в своих ожиданиях, наталкиваться на противоречия, Раздваиваться» [22]. 125