ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.2
этого образ русского деревенского раздолья, всего более ценимого Толс тым. «Художественный захват Толстого,- пишет Короленко,- это не тро па, не просека, не лента дороги. Это широко раскинувшийся кругозор, лежащий перед нами во всем своем неизмеримом просторе, с изгибами рек, пятнами лесов, дальними селами» [13]. Перед нами образ помест ной России, где разворачивается действие большинства произведений Толстого и где возможна та простая и естественная жизнь, к которой он так стремился. Только теперь этот образ наполняется иным содер жанием: перед нами чувства первохристианина, услышавшего призыв Учителя с холма в пустыне, и нет больше столетий, разделивших прош лое и настоящее. Особое внимание Короленко сосредоточивает на стремлении Толс того реализовать свои идеи в практической жизни. В воспоминаниях «Великий пилигрим» Короленко приводит целый ряд нелепых фактов из биографии Толстого (посещение им Бутырской тюрьмы и любование обстановкой в ней, восхищение тяжелой борьбой с жизнью вдовы нечае- вца, отношение его к практике Орфано и т. д.), объясняющих объек тивную причину неприятия новой веры писателя самим Короленко и многими его современниками. Неприятие идеи непротивления, почер пнутой самим Толстым из раннехристианской идеологии, было обуслов лено прежде всего тем, что она преподносилась Толстым как «истина» жизни. Эта толстовская «истина» в восприятии Короленко ассоциирует ся с неожиданным образом часовни - материализованным символом дог мата веры: «наскоро сооруженная часовенка, до которой не достигали отголоски живой, смятенной, страдающей и противоречивой жизни» [14]. Появление в воспоминаниях Короленко имени Н. Ге, с которым он встретился у Толстого в Хамовниках, очень симптоматично. Ге был очень близок Толстому в это время (он иллюстрировал его рассказы, и рисунки горячо одобрялись писателем). Ге не без влияния Толстого прошел через испытание простой трудовой жизнью, занимаясь хозяйст вом. Сильное впечатление оказало на него толстовское отрицание искус ства, которому он противопоставлял занятие конкретным делом, видя в нем (например, в распахивании земли) глубокий смысл. Любопыт но, что в воспоминаниях Репина, много обсуждавшего вопросы ис кусства с Толстым, фигурирует уже знакомый образ пахаря, которому «надо взорвать поле плугом глубоко, а ему тут кто-то заступает дорогу, показывает копошащихся в земле червячков и говорит: «Да пощадите же вы этих... червячков,- ведь это варварство!» [15]. В течение четырех лет Ге не занимался живописью, но в конце концов художественное, бывшее сутью его натуры, так же, как и у Толстого, взяло верх. Его первая картина, 106
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy ODQ5NTQ=