ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

но и Логосом - всепроникающим одухотворенным безличным началом, вносящим в мир порядок и гармонию, что придает всему изменяюще­ муся и живущему направленность развития. Таким образом, все сущее оказывается пронизанным божественной субстанцией, включая и челове­ ка - существа наиболее приближенного к Богу, обладающего разумом и душой,- непосредственной его частицей. Человек также включен в общий поток развития природы, руководимой всемогущим Лого­ сом, проявляющимся в данном случае в лице его Судьбы. В этих рамках соотношения человека и Бога-Логоса строит свою этику Сенека. Ради чего живет человек и каковой должна быть его жизнь перед фактом неотвратимой смерти? Что в подобной ситуации вообще может придать человеческому существованию смысл? Постановка этих вопросов у Сенеки лишена абстрактности: его интерес сосредоточен на кон­ кретной жизни и конкретном человеке, которому он стремится помочь прак­ тическими советами, вытекающими из его этической системы. Бог Толстого оказывается весьма близок пониманию его стоициз­ мом. У него «свой» Бог, отличный от теологии христианства. Русский мыслитель в течение своей жизни постоянно корректирует его определе­ ние (впоследствии вовсе отказываясь от подобных попыток): «Бог есть любовь», «Бог есть жизнь», «Бог есть начало всего», но, в сущности, он вплотную подошел к трактовке его стоиками: Бог как единое разум­ ное начало, одухотворяющее материю мира, пребывающее и в природе и в человеке и задающее ей (природе) целенаправленность. В этой ипоста­ си Бог для Толстого выступает как источник и податель истины, аналогич­ но Логосу Сенеки. Основания для этических построений, таким образом, могут быть усмотрены в самой материи мира, становятся «объективными». Без Бога же, по убеждению Толстого, невозможна никакая мораль. Пантеизм, объясняющий связь природы и Бога,- единственная (но весьма существенная) черта, роднящая религиозную онтологию Толс­ того с античным стоицизмом. В остальном же он следует христианскому учению. Не признавая богосыновность Христа, тем не менее Толстой всецело доверяет ему как пророку (подобно Будде или Мухаммеду), познавшему через опыт мистического откровения волю Бога-Отца и об­ народовавшему ее в своей Нагорной проповеди. Исходя из своего понимания Бога, Сенека и Толстой развертывают антропологическое учение, а на его основе —систему этики. Для римского мудреца человек, будучи частью божественного Кос­ моса, несет в себе и частицу Бога - разумную душу. Из этого следует деление человеческого существа на два неравноправных начала - ра­ зумное (высшее) и животное (низшее), существующих в неразрывном