ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

Эти замечания, разумеется, не исчерпывают большой темы о соотно­ шении этики и философии истории. Философия, как правило, исходит из возможности принципиального совпадения морали и истории, инди­ видуальной этики и объективного природно-социального порядка, чему посвящены все философские утопии (идеальное государство Платона, уто­ пия Мора, царство целей Канта, сверхчеловек Ницше, открытое общество Поппера и др.). Это совпадение мыслится таким образом, что история ока­ зывается продолжением подлинно морального образа действий. Нас же в данном рассуждении интересует не возможное совпадение этики и фило­ софии истории, а их реально существующие различия, прежде всего тот момент, что философски осмысленные результаты истории, в частности признание всемирно-исторического значения революций, не могут быть трансформированы в нормы морального поведения. В философии существует идущая от средневековья традиция обо­ снования права народа на восстание - насильственное свержение ти­ рании. Основной аргумент (так считал, например, Фома Аквинский) состоял в том, что народ приобретает такое право тогда, когда правитель перестает выражать общую волю и становится ее узурпатором, насиль­ ником. Но весь вопрос в том, кто имеет право на различение добра и зла, справедливого и несправедливого и кто скажет, когда правитель становится достойным свержения тираном. Как остроумно заметил Гоббс, властителей называют тиранами те, которые хотят их низверг­ нуть [11]. Он считал, что «до установления власти нет справедливого и несправедливого» [12] и потому не может быть оправдания никакому мятежу против власти. Такое понимание развернул и систематизировал Кант, точку зрения которого можно резюмировать в следующих поло­ жениях. Во-первых, никакого права на революцию, восстание, бунт про­ тив власти не существует. Этот запрет категоричен. Даже если власть действует насильственно, тиранически, то «все же подданному не раз­ решается никакое сопротивление как ответ насилием на насилие» [13]. Никакое правовое состояние, считает Кант, невозможно без власти, которая подавляет всякое стремление его разрушить. Развитие правового состояния, его совершенствование возможно только правовым путем. Во-вторых, вос­ стание есть движение назад из правового состояния в естественное, и само оно представляет собой стихию, разгул природных страстей, его субъектом является толпа. В-третьих, в силу одних и тех же причин, по которым вос­ стание против власти является незаконным, оно становится законным в ка­ честве новой власти. Если революция удалась и установлен новый строй, то неправомерность этого начинания и совершения революции не может освободить подданных от обязательности подчиниться в качестве добрых 48