ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

собой воздействие на обстоятельства жизни, которые мотивируют пове­ дение. Это своего рода принуждение к мотивам. Так действует государ­ ство, когда, например, поощряет или затрудняет через политику налогов рождаемость в обществе. Предметом спора был и остается вопрос, как квалифицировать этот третий способ воздействия, который в опыте современных обществ является основным. Аристотель выделял его в особый разряд. Наряду' с подневольными действиями, осуществляемыми под прямым физичес­ ким воздействием, и произвольными действиями, в которых человек реа­ лизует свои желания, он выделял особый класс смешанных действий, которые человек совершает сам, по своей воле, но под жестким давле­ нием обстоятельств, когда их альтернативой является нечто худшее, чем сами эти действия, в предельном случае - смерть. Таково, например, поведение человека, совершающего нечто постыдное по требованию ти­ рана, чтобы спасти своих близких, или поведение моряков, выбрасы­ вающих во время шторма за борт свое имущество, чтобы не затонул корабль. Гоббс считал, что такие действия следует считать добровольны­ ми, свободными, поскольку у человека остается выбор, хотя он и край­ не зауженный. Страх смерти нельзя отождествлять с самой смертью. Многие современные теоретики ненасилия, напротив, придерживаются взгляда, согласно которому такие действия следует сводить к подневоль­ ным. По их мнению, угроза насилием сама является насилием. Отношение к практикуемому государством насилию будет различ­ ным в зависимости от того, рассматриваем ли мы его в статике (как ито­ говое состояние и постоянное условие человеческого существования) или в исторической динамике. В первом случае следует признать, что каким бы легитимным, институционально оформленным и латентным государственное насилие ни было, оно остается насилием - и в этом смысле прямо противоположно морали. Более того, все отмеченные осо­ бенности могут быть интерпретированы как факторы, которые придают насилию размах и изощренность. Монополия на насилие может вести к его избыточности. Институциональность насилия придает ему аноним­ ность и притупляет его восприятие. Косвенный, латентный характер на­ силия (манипулирование сознанием, скрытая эксплуатация и т. п.) расширяет сферу его применения. Оценка государственного насилия может быть существенно иной, если подходить к нему исторически и учитывать, что в отношении к насилшо была догосударственная ста­ дия и будет постгосударственная. При таком взгляде государственное на­ силие, как и предшествовавший ему талион, можно интерпретировать не как форму насилия, а как форму ограничения насилия, этап на пути 44