ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

Но так устроена современная жизнь, что человек оказался на раз­ ломе, когда в океане обмана и лжи он не в состоянии разобраться в са­ мом главном - в сущности происходящих событий. Он раб истории, но не ее творец. И всё это, считал Толстой, произошло из-за грехов («по­ творства похотям тела»), соблазнов («ложных представлений о благе») и суеверий («ложных учений, оправдывающих грехи и соблазны»). Человек выломан из истинной шкалы ценностей, одурманен ложной идеологией, поставлен на грань мучительной борьбы за выживание. Жизнь вне идеала, вне неустанного движения к нему обречена, по мысли Толстого, на вымирание. Нужна титаническая работа души, чтобы преодолеть внутреннюю ка­ тастрофу, нужны ясные, простые понятия и слова о самом главном, не­ преходящем. «Души человеческие,- писал Толстой в "Пути жизни",- отделенные телами друг от друга и от Бога, стремятся к соединению с тем, от чего они отделены, и достигают этого соединения с душами других людей любовью, с Богом - сознанием своей божественности. В этом все большем и большем соединении с душами других людей - любовью и с Богом - сознанием своей божественности заключается и смысл и благо человеческой жизни». Таков общий взгляд Толстого на предназначение че­ ловека и человечества. Но его недостаточно для того, чтобы обрести смысл жизни и занять реальную активную жизненную позицию. Во-первых, потому, что в философских воззрениях Толстого чело­ век зачастую предстает как некая абстракция, возвышающаяся над соци­ альными обстоятельствами. Как художник Толстой глубоко раскрыл трагедию столкновения божеского и человеческого с реальной действи­ тельностью, и в этом столкновении герои писателя далеко не всегда ока­ зывались победителями. Как автор философских трактатов Толстой заметно ослаблял полюс социального напряжения, оставляя челозека один на один с собой и полагая, что он способен выжить в этом мире лишь за счет собственных ресурсов. Во-вторых, следуя христианской традиции, Толстой умалял значе­ ние плотского для человека, плоть воспринималась им всегда как нечто греховное; дух же, душа, Божественные по своей сути, противостояли телесному, и конфликт между ними извечен. Толстой наивно полагал, что преодоление конфликта совершается с легкостью, как только челове­ ку открывается правда Христа и разумные основания жизни. Но многове­ ковой опыт человечества указывает на уязвимость подобного, в духе строгого аскетизма, решения этой проблемы. В-третьих, по признанию самого Толстого, остается загадкой сам акт пробуждения в человеке разума. В какой-то степени ответом на этот 205