ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

Ваянский [5]. Еще яснее высказался он в статье «Граф JI. Н. Толстой как художник и мудрец», опубликованной в 1892 г. на страницах фев­ ральского номера С.-Петербургского журнала «Славянское обозрение»: «...на нас, более отдаленных зрителей, заброшенных на рубежи чужих стихий, под влияние иной, всего чаще враждебной России культуры и политики, на нас, воспитанных по большей части на молоке не мате­ ринском, - оба романа Толстого («Война и мир» и «Анна Каренина».- С. К.) не только пробуждают живой интерес к России и ее народу, но и со­ гревают души наши» [6]. Также и статья «Христианство и патриотизм» попала в Словакию через Запад. Во французском переводе И. Д. Гальперина-Каминского она была опубликована отдельной брошюрой еще в 1894 г., и реферат о ней был опубликован на страницах венского журнала «Нойе фрейе Прессе». Упомянутый Ваянский, в руки которого брошюра пока еще не попала, реагировал на «Христианство и патриотизм» только на основе венского реферата о ней в статье «Лев Толстой как еретик» [7]. Ему казалось, что новое произведение Толстого является «покушением на совесть лю­ бого порядочного славянина», так как в ней автор «в болото бросает и топчет великих мыслителей и деятелей славянской идеи». Критическое выступление Ваянского послужило еще втом же 1894 г. одним из толчков к первому путешествию в Ясную Поляну словацкого врача, последователя и в будущем личного врача Толстого Душана Пет­ ровича Маковицкого. Душан Маковицкий (1866-1921) весной этого го­ да окончил годы учебы и после возвращения из Ясной Поляны стал врачом в словацком городе Жилине. В 1890 г. стал он под влиянием «Крейцеровой сонаты» последователем Толстого, переводил его произ­ ведения и завязал с окружением Толстого письменные связи. В Ясной Поляне он рассказывал Толстому об угнетении словаков, чехов и других славянских народов. Показал он Толстому также французскую брошюру с его же статьей «Христианство и патриотизм», как и критическую статью Ваянского. В брошюре показал одно место (несомненно, насчет «вне­ запной любви наших русских к каким-то братьям-славянам»), которое он, Маковицкий, для западных славян считал слишком «острым». Мако­ вицкий настаивал, что отказ от патриотизма в случае угнетенных запад­ ных и южных славян не соответствует их потребностям. Толстой же настаивал на том, что патриотизм имел свое оправдание только в прош­ лом, при создании крупных государств, но после того как христианское просвещение внутренне преобразило все эти государства, патриотизм уже не нужен. Это вовсе не значит, что Толстой не желал равноправия под­ властным славянским народам. Он только считал, что подвластным наро­ 170