ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

насилия. Только любовь может победить зло и страх смерти. Для челове­ ка, познавшего смысл жизни в исполнении высшего закона - Закона Любви, смерти не существует, для него «нет смерти и нет страдания». «Твори дела любви - и для тебя не будет смерти» [20],- обращается он к своим читателям в «Пути жизни». Однако разум отвергнет идею личного воскрешения и воздая­ ния за гробом. Подтверждение своим взглядам он видит в учении самого Христа, который «никогда... не только ни одним словом не утверждал личное воскресение и бессмертие личности за гробом, но и тому восстановлению мертвых в царстве мессии, которое основали фарисеи, придавал значе­ ние, исключающее представление о личном воскресении» [21]. На место этого верования, «временного, местного, плотского воскресения,—разви­ вает мысль писатель,- Христос ставит свое учение о восстановлении вечной жизни в Боге» [22]. В этих словах звучала прямая полемика с Н. Ф. Федоровым, с которым много было споров по этому вопросу в эпоху создания трактата. На протяжении долгих лет развивавший в своем творчестве проблему возрождения человека и человечества, от­ стаивавший идею бессмертия как бессмертия духовного начала, Толс­ той не мог разделить главной идеи автора «Философии общего дела». В 1908 году Н. Н. Гусев, отвечая по просьбе Толстого на письмо Петерсона, приславшего незадолго до этого «Философию общего дела», пишет: «Книжка Н. Ф. Федорова по своим основным взглядам известна была Льву Николаевичу и раньше, но, как вы знаете, идея о воскрешении не встретила в нем сочувствия, и его вполне удовлетворяет учение о том, что тело наше не может быть бессмертно, а дух не может быть смертным. В этом смысле он понимает и учения величайших мудрецов мира». В свою очередь Федоров в статье «Супраморализм, или Всеоб­ щий синтез (т. е. всеобщее объединение)», в которой супраморализмом названо объединение для воскрешения, противопоставленное «им­ морализму» Толстого, т. е. «учению о разъединении», прямо называет Толстого величайшим врагом человечества, «отвергающим истинное воскресение и называющим воскресением нравственную бесполезную перемену» [23]. По этой причине неприемлемым оказался для Федоро­ ва и роман «Воскресение». Однако парадокс заключается в том, что, несмотря на несходство взглядов, Толстой в какой-то мере федоровской идеей проникся, она не показалась ему безумной, в чем он признавался в письме Ивакину (ноябрь 1881 г.). Более того, он готов был «защищать эти взгляды перед всяким другим верованием, имеющим внешнюю цель». И факт такой 112