ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

1 свойственнее себе доводы, но дело в том, чтобы показать путь. Те- лерь же я убедился, что показать путь может только жизнь,- при­ мер жизни» [8]. В период завершения работы над философским обоснованием щей непротивления Толстой в письме к редактору немецкого журнала (12 октября 1896 г.) вновь признается в «ненужности» логических доказательств в вопросе о непротивлении, заметив, что христиан­ ине истины столь «несомненны, просты и неопровержимы, что для того, чтобы люди усвоили их, не нужно никаких ни рассужде­ ний, ни доказательств, ни красноречия, а нужно только не переставая ювторять их» [9]. Позиция Толстого не претерпела изменения и в конце жизни. Ско­ рее, она стала подчеркнуто антирационалистической. В программной статье «Закон насилия и закон любви» он пишет: «Не разумные доводы убеждают меня и могут неотразимо убедить людей в истине непротив­ ления; убеждает только сознание человеком своей духовности, основ- юе выражение которого есть любовь» [10]. В это время Толстой приходит к окончательному уяснению смыс- ja и назначения своего «рационализма». «Я прежде думал,- записывает « в «Дневнике» 31 марта 1908 г.,- что разум есть главное свойство |уши человеческой. Это была ошибка, и я смутно чувствовал это. Разум есть только орудие освобождения, проявления сущности души - лобви (Очень важно)» [И]. Обращение Толстого в конце жизни к собранию мыслей мудрых лодей стало для него еще одним источником доказательства истин­ ности .заповеди непротивления. В «Записках» Д. П. Маковицкого есть ва этот счет весьма характерное свидетельство. Во время спора о том, какие могут быть доказательства, что надо жить так, а не иначе, и что такое добро и зло, Толстой заметил, что здесь возможны три вида до­ казательств: «первое - внутреннее, совесть; второе - опыт всей жизни; третье - мудрость мира, от Сократа до Рескина» [12]. Таково было внутреннее органическое убеждение Толстого, про­ диктованное духом самого учения о непротивлении, требовавшего ог него аргументов жизни, любви, мудрости. Тем не менее независимо от этого убеждения учение Толстого о непротивлении злу «оброс­ ло» различного рода логическими аргументами и доказательствами. В силу определенных причин Толстой вынужден был обратиться кдоводам разума. Прежде всего потребность в логической аргументации была вызва­ на необходимостью устранения ряда недоразумений, предрассудков,