ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1998. Ч.1

и Зеньковский. Но в то же время само это учение постепенно приобрета­ ло ярко выраженные черты рационализма, переходя от аргументов «сердца» и «жизни» к аргументам разума и логике рассудка. Чтобы объяснить этот парадокс, необходимо вначале определить основу и характер рациональности учения Толстого. Одним из важ­ нейших составляющих этой рациональности является, на наш взгляд, логическое начало, проистекающее из последовательности и беском­ промиссности этической мысли Толстого. Это хорошо удалось подме­ тить С .Л . Франку: «Довольно распространенное мнение признает Толстого, при всем уважении к его гению и нравственным силам, «пло­ хим» и «слабым» мыслителем. Для того, чтобы оценить это мнение, нужно условиться, в чем видеть силу мышления. Толстой, бесспорно, мыслитель односторонний; но эта односторонность проистекает ис­ ключительно из огромной логической силы (выделено здесь и датее мною - Е. М.), можно сказать, из логической беспощадности его мысли. Вся трудность опровержения Толстого обусловлена тем, что его идеи суть, по большей части, бесстрашные и логически безупречные выводы из господствующих и общепризнанных посылок» [6]. В этой связи Франк справедливо отмечает, что Толстого обыкновенно отвергают, но не опровергают, что даже аргументы Вл. Соловьева, в сущности, крайне слабы и бьют скорее на чувство, чем дают рациональную картину [7]. Таким образом, толстовский рационализм во многом является выражением логической силы его мысли, следствием логической без­ упречности выводов, которые он не боится делать из общепризнанных посылок. Логика учения Толстого проистекает из максимализма и абсо­ лютизма его этики. Однако рационально-логическое учение Толстого о непротивле­ нии злому не достаточно рассматривать только как «издержки» его этического мышления, не желающего идти на компромисс с жизнью. Важнее понять причины обращения Толстого к аргументам разума. Ведь это обращение во многом противоречило духу самого учения. Толстой вынес идею непротивления из работы сердца, а не ума, подчеркнув, что вопрос о непротивлении есть именно «вопрос сердца», ответ на ко­ торый может быть получен не с помощью разума, являющегося лишь частью проявления жизни, а с помощью всей жизни. Толстой не уставал повторять это на всем протяжении развития своего учения. В период зарождения философии непротивления он уже отчетливо понимал «неубедительность» логических аргументов. В пись­ ме к В. И. Алексееву (1881 г.) он писал: «Л убедился, что убеждать ло­ гически не нужно... всякий ищущий сам найдет лучше и больше, 10