ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1997

ш е н с т в о в а н и ю личность. Таков этико-философский смысл этой толс­ товской миниатюры. В. Н. Назаров Тула ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА ПО ТОЛСТОМУ: АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ ф а к т существования Бога Толстой считает самоочевидным, тож ­ д е с т в е н н ы м с а м о й жизни («Бог есть то, без чего нельзя жить. Знать Бога и жить — одно и то же. Бог есть жизнь»). Тем не менее Толстой п о с т о я н н о прибегает к определенным доказательствам бытия Бога. Этого требовала от него его вера, опирающаяся на разум. В системе доказательств Толстым бытия Бога можно встретить и апофатический момент, позволяющий ему отвергнуть представле­ ния о Боге-Творце, Боге-Аичности («Само местоимение «Он» уже как-то умаляет, ограничивает его»). Однако в основном Толстой прибегает к положительной аргументации. Но характерно, что в его рассуждениях мы не найдем никаких следов традиционных ра­ циональных доказательств бытия Бога (онтологического, космологи­ ческого, телеологического и др.). При всем уважении Толстого к этике Канта, он проигнорировал в целом и кантовское моральное доказа­ тельство бытия Бога. Главным для Толстого явился «антропологический аргумент»: о существовании Бога мы знаем не умом и даже не сердцем, а своим собственным существованием, своей жизнью («Спрашивать, есть ли Бог, все равно что спрашивать, «есть ли я ?». То чем я живу, это и есть Бог»), Исходя из этого, Толстой полагает, что прежде чем узнать Бога, человек должен узнать самого себя. И далее Толстой делает вывод, который, на первый взгляд, окрашивает его доказательство в чисто теософские тона: «Познать Бога можно только в себе. Пока не най­ дешь Его в себе, не найдешь Его нигде». Однако в контексте «антро­ пологической» логики эта мысль вполне естественна. В суждении Толстого нет никакого «герметизма» (в том смысле, что «человек — это смертный Бог, а Бог — бессмертный человек»). По Толстому, человеческий дух отнюдь не является «вместилищем» божественно­ го начала, и, познавая в себе Бога, человек не становится Богом; он только убеждается в его существовании. Убеждается не благодаря Разуму, сердцу или откровению, а благодаря отождествлению своего духовного жизненного состояния с божественным началом. Если Кант пытался ограничить права разума, чтобы дать место вере, то Толстой 9