ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1997

бевал у Л. Н. Толстого никогда. В «Исповеди» Л. Н. Толстой писал, что он еще «очень молодым читал Вольтера», «читывал» он и «так назы­ ваемые кощунственные сочинения Вольтера» («Магомет», «Генриада», «Заира», «Век Людовика XIV»), Увлечение сочинениями Вольтера нашло отзвук в творчестве Толстого. В одном из вариантов «Войны и мира» герой романа Пьер «прочел наизусть несколько стихов из «Магомета» и «Альзиры» французскому офицеру, в котором он «узнал не врага-француза, а своего брата аристократа, воспитанного на тех же основаниях, на которых он и сам был воспитан». Увы, просвети­ тельский идеал благородных дворян далеко не всегда возможно во­ плотить даже на страницах романа. В книге «Альзира, или Американ­ цы» сохранились следы чтения в виде загнутых вдвое, по-толстовски, верхних и нижних уголков. Вольтер был первым в Европе, кто создал капитальный труд о Петре I. Через сто лет после выхода в свет это сочинение появи­ лось на письменном столе Л. Н, Толстого в связи с замыслом написать роман о Петре I. Вольтер и Толстой тяготели к одним и тем же историческим личностям. Философскую повесть Вольтера «Задиг» Л. Н. Толстой читал в 1889 г. в Москве (в библиотеке Ясной Поляны ее нет) в связи с работой над списком 100 лучших книг. Дневники за февраль 1889 г. заполнены записями о чтении «Задига»: «Читал Задига —много хорошего», «Читал Вольтера с Варенькой, хохотали». Мысль Вольтера, что основа всех религий одна и та же, которую он проводит в веселой, полной юмора повести «Задиг, или Судьба», была очень близка Толстому. Он разраба­ тывал ее в статье «Что такое религия и в чем сущность ее?» (1901). Общедоступность идей Вольтера, его идеи о веротерпимости («Ма­ гомет»), выступление против аксиомы Лейбница, утверждавшего, что «все к лучшему в этом лучшем из миров» («Поэма о гибели Лиссабо­ на»), его идеи о жестокости уголовного законодательства — все это вызывало сочувствие Толстого и находило отзвук в его произведениях. Тем не менее ни одно произведение Вольтера Толстой не включил целиком в серию народных изданий «Посредник». И только в 1904 г. он ограничился извлечением некоторых мыслей Вольтера в виде афоризмов, включенных в «Круг чтения». В первом издании «Круга чтения» по цензурным соображениям были выпущены мысли Воль­ тера о том, что если человеку в Париже стоило пожать пуговку для того, чтобы убить мандарина в Китае, многие из любопытства пожали бы пуговку. В наши дни Вольтер не сказал бы этого. То, что не казалось преступлением во времена Вольтера, теперь уже явно преступно для любого нашего современника.