ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1997

два ответа: пассивность или ответное насилие. Если бы это было так, то ответное насилие действительно следовало бы считать более пред­ почтительной и, во всяком случае, более достойной позицией, чем пассивность. Однако существует еще один ответ: ненасилие. Оно так ж е активно противостоит несправедливости, как и ответное насилие, но, в отличие от последнего, делает это иными методами. Ответное насилие есть обязательство преодолеть несправедливость путем унич­ тожения врагов. Ненасилие есть обязательство уничтожить его путем превращения врагов в друзей. Уже само неучастие в насилии есть борьба против него. Ненасилие, и прежде всего государственно организованное насилие, в значитель­ ной мере держится на поддержке тех, против кого оно применяется. Правительства всегда стремятся расширить базу своего насилия, «привлечь наибольшее количество граждан к наибольшему участию во всех совершаемых ими и необходимых для них преступлениях». Люди виноваты в насилиях правительства и прямым участием в них (через воинскую повинность, суды присяжных и так далее), и пассив­ ным повиновением. Они виновны в насилии и тогда, когда они пытаются противостоять ему тем же средством (в форме террора, вооруженных восстаний и так далее), ибо в данном случае они, во-первых, признают насилие в качестве законного, нормального пути достижения человеческих целей, а во-вторых, умножают его объем и интенсивность. Когда насилие не получает адекватного ответа, оно, как правило, гаснет, уменьшается. Наталкиваясь на противонаси- лие, оно наращивает массу и становится изощреннее. Поэтому даже внешне пассивная позиция неучастия в насилии уменьшает его мощь и степень легитимности. В формуле непротивления злу насилием неверно делать ударение на слове «непротивление». Мы поймем мысль Толстого лучше, если сделаем акцент на слове «насилие». Противиться злу можно и нужно, только не насилием, а другими — ненасильственными — методами. Более того, мы только тогда по-настоящему и противимся насилию, когда мы отказываемся отвечать тем же. «Защитники общественного жизнепонимания объективно стараются смешать понятие власти, то есть насилие, с понятием духовного влияния, но смешение это совер­ шенно невозможно». Толстой сам не разрабатывал тактику коллек­ тивного ненасильственного сопротивления, но его учение допускает такую тактику. Непротивление для Толстого есть приложение учения Христа к общественной жизни. Он понимает его как позитивную силу любви и правды. Толстой прямо называет такие формы сопро­ тивления, как убеждение, спор, протест, которые призваны отделить человека, совершающего зло, от самого зла, апеллируют к совести 6