ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1997

ся по антисхеме пушкинской поэмы, лермонтовских поэм кавказ- ъ&в\о цикла («Мцыри»), рассказа Л. Н. Толстого, поскольку нестан- СК°тна сама постановка проблемы и неожиданны, непредсказуемы п о в о р о ты сюжета. Само понятие «пленный» оказывается многозначным, экстрапо- ируется на явления и частного, и общего ряда. В узком смысле — это ю н ош а -б о е в и к , взятый в плен федеральными войсками с целью обме­ на «пленных на пленных», и российский солдат Рубахин, оказавшийся в плену своего чувства. В широком смысле — чеченцы, ставшие заложниками политической аферы очередного «маленького Напо­ леон а» , и русский народ, оказавшийся своеобразной ж ертвой геопо­ л и т и ч е с к и х интересов и идеи территориальной целостности. Плен в метафорическом плане определяется писателем как слепота разу ­ ма, неразвитое сознание, спящая душа, неразбуж енное сердце; плен человеческих заблуждений и предрассудков становится при­ чиной войны. Смысл рассказа проявляется в столкновении оппозиционных начал (бинарных оппозиций): мир — война, Россия — Кавказ, равни­ на — горы, красота природы — безобразие смерти, единение — разобщение, любовь — ненависть и т. д. Сюжет строится в соответствии с толстовским принципом контрас­ та. Рассказ начинается с литературной фразы о том, что «красота спасет мир», которая выделена петитом, и натуралистически подробного описания смерти ефрейтора Бояркова. Избыточность самого слова «красота» в тексте становится обозначением тщетности усилий сохра­ нить гармонию: «Среди гор они чувствовали красоту слишком хорошо. Она пугала», «Красота места поразила», «Красота постоянна в своей попытке спасти. Она окликает человека в его памяти. Она напомнит». Как часто у Толстого, в рассказе В. Маканина нет прямого описания военных действий, война дается опосредованно («безобраз­ ные последствия войны»). Война изображается в обытовленном и огрубленном плане. Цели ее туманны и ложны («вялотекущий вариант»). Операция по разору­ жению боевиков («еще в ермоловских времен она называлась подко­ вой») вызывает в памяти толстовскую «охоту на человека». В тексте рассказа постоянны «просвечивающие следы» из русской классики. Игровой принцип, используемый писателем, усиливает драматич­ ность композиции. Война в изображении В. Маканина воспринимается как «невсамделишная», ненастоящая, игрушечная, как развлечение людей или первая проба сил (похождения и забавы Вовки-стрелка). ем непреодолимее оказывается пропасть непонимания, отчуждения и ненависти между участниками драмы. Трагическая развязка пред­ 55