ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1997

Обращает на себя внимание жанровое разнообразие произведений писателя в этот период. Толстой уходит от романа, может быть, наиболее органичного для него жанра, и ищет жанр, который бы соответствовал его этическому мировоззрению. Особое место в твор­ честве Толстого занимают трактаты, где в полной мере выразился проповеднический дух писателя. Пытаясь выполнить свою програм­ му — сделать искусство доступным для любого читателя, Толстой обращается к жанру народного рассказа. Повести также преобразу- ю тсяв этотпериодтворчестваТолстого. Он нарушает последовательное течение времени, характерное для эпической структуры. Художест­ венное время в поздних повестях уплотняется, сворачивается до одного значимого эпизода, создавая тем самым притчевое звучание. Толстой как будто ищет жанр, который бы отразил эпоху. «Воскресение» перерастает в роман из «Коневской повести». Само желание написать роман («...как бы хорошо писать роман de longua haleine...») говорит о том, что Толстой пытается найти общий смысл разнородных явлений и событий. А задача эпического произ­ ведения —в поиске гармонизирующего начала жизни. Общее начало жизни Толстой находит в этических законах, которые ясно выражены в его публицистике. Но Толстой говорит о желании написать именно художественное произведение. Не раз отмечалась стилистическая неоднородность романа «Воскресение». В стиле романа усматривается взаимодействие художественного слова и слова публицистического. На примере 39 главы романа (сцена богослужения в острожной церкви) убеждаешься, что художественное разоблачение подтвержда­ ется публицистическим разоблачением. Сцена в церкви строится под знаком возрастающей материальности. Во всех предметах и даже людях подчеркивается их вещественность, материальность и связанное с ними неудобство, непонятность («очень неудобная парчовая одежда», «вырезанные священником кусочки и положенные в вино превращаются в тело и кровь Бога»). Это приводит к отторжению, неприятию всего, что происходит. Но нельзя сказать, что сама церковная служба является здесь предметом отрицания, так как в главе 14 мы были свидетелями празднования Пасхи, которая названа в романе «светлым воспоминали ем». Здесь во всем реализовывалось значение «света» («Светло-Христово Воскресение», «сияющие восторгом глаза», «светло серебряные с золо­ тыми крестами ризы»). Эта служба полна живого чувства и истинной веры. Значит, причина обличения находится в другой плоскости, нежели представления Толстого о догмах христианства. Объяснение мы находим в слове «арестанты», которое, в свою очередь, ведет к понятию «насилие». Отсюда все попытки «утешить не­ 50