ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1997

В конце XIX—начале XX в. Толстой проявлял острый интерес к марксизму. В эту пору он читает не только книги и статьи о марксиз­ ме, но и самого Маркса. Хранящиеся в яснополянской библиотеке два издания «Капитала» (немецкое 1883 г. и в русский перевод 1898 г.) имеют на страницах пометки Л. Н. Толстого. Писатель сочувственно относился к Марксу как к обличителю экономических форм челове­ ческой несвободы, но не принимал в его учении материалистических философских основ. А. Б. Гольденвейзер свидетельствовал, что эпи­ графом к своему трактату по рабочему вопросу «Рабство нашего времени» Толстой хотел «взять изречение М аркса о том, что с тех пор как капиталисты стали во главе рабочих классов, европейские госу­ дарства потеряли всякий стыд». А. Б. Гольденвейзер приводит много критических высказываний Толстого в отношении материализма: «"Начало всего есть сознание, а никак не материя", — считал Лев Ни­ колаевич». Позже этот тезис объединит С. Н. Булгакова с Толстым, но, беседуя с ним в 1897 году, Сергей Николаевич убежденно отстаивал свои марксистские взгляды. Вот что пишет очевидец этой беседы Гольденвейзер в своем дневнике (запись от 28 марта 1897 г.): «Был у Толстых, там был Сергей Николаевич Булгаков — материалист. Лев Николаевич был в ударе и очень горячо, страстно спорил с Булгако­ вым, яро отстаивавшим свои марксистские положения. Диалектика Льва Николаевича одерживала верх, и Булгаков аргументировал к концу все слабее и слабее». По мнению Гольденвейзера, эта беседа была одним из главных моментов, заставивших Булгакова вскоре отказаться от марксизма и пойти по совершенно иному, хотя и весь­ ма далекому от Льва Николаевича пути. Этот путь привел бывшего «легального марксиста» к «христиан­ скому социализму». Марксистская социология изнемогала от безлич­ ности, поэтому появилась идея применения к ней христианской антропологии. Стремление к социальному равенству, свойственное социализму, сочеталось в нем с попыткой раздавить человеческую личность, «убить в ней жажду Бога» и предложить вместо него материальные блага. Как и Л. Н. Толстой, С. Н. Булгаков считал, что при отсутствии религиозных идеалов социализм может изменить лишь форму жизни и неизбежно сохранит тот мещанский дух, который так характерен для западноевропейского общества. Ведь «сам социа­ лизм — это только одна сторона христианства —экономическая» Поэтому С. Н. Булгаков предлагал церкви не отвергать социализм совершенно, а напротив, рассматривать его как необходимую форму христианской политики. Но сам по себе социализм со своими «земными задачами» сохраняет значение только как «средство» на пути к более высокой религиозно-гуманистической цели. Булгаков считал, что 20