ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1995

Р.Г.Апресян Москва ДОБРО И НАСИЛИЕ Должна ли благотворительная деятельность принимать во внима­ ние только благо другого, или же она должна непременно учитывать и его мнение о собственном благе, желание получить помощь? Вопрос этот имеет и другую сторону: допустимо ли благодеяние помимо или вопреки воле того, на кого оно направлено - иными словами, позво­ лительно ли насилие во имя добра ? В истории этико-гуманистической мысли не было мыслителя, ко­ торыйбы считал, что нужно отказаться от совершения добра другому, если тот из-за непонимания собственного блага не хочет принять благодеяния. Мнения расходились относительно того, как в таком случае возможно благодеяние и каковы задачи благодетеля. В реше­ нии этого вопроса можно выделить два подхода - «утилитаристский» и «гуманистический». Согласно первому, благо следует творить, ка­ когобымнения благодетельствуемый ни придерживался - в конечном счете он поймет, что другие желают ему добра. Так думал, в частно­ сти, Платон: насилие оправдано и во врачевании, и в воспитании, и в управлении, когда «силой навязывается лучшее». Правда, философ исходил из того, что врачуют, воспитывают и управляют мудрейшие в государстве и они лучше знают, в чем заключается благо людей. Согласно «гуманистическому» подходу, в творении добра следует ориентироваться на того, кому дается попечение, и учитывать его интересы, однако проявляя при этом необходимую настойчивость в отношении его же. Другой вопрос, какими ценностями обосновывает­ ся эта настойчивость: старается ли благодетель отстоять именно свое понимание блага, потому что оно его, или целью деятельности явля­ ется благо другого само по себе? У темы «добро и насилие» есть и другой аспект - мера допустимого или приемлемого благодеяния. Хотя во все времена благодеяние рас­ сматривалось как выражение душевной щедрости человека, этот вопрос постоянно волновал философов-моралистов. «Для каждого надо делать столько, - полагал, например, Цицерон, - сколько, во- первых, ты сам можешь выполнить; во-вторых, сколько тот, кого ты любишь и кому помогаешь, может взять на себя». Это рассуждение как бы продолжает Кант: «Хотя нет нормы, устанавливающей вели­ чину блага, коимдолжно пожертвовать радидругого, но можно пред­ положить, что самопожертвование не должно переходить ту черту, за которой благодетель сам становится объектом благодеяния, т.е. нуждающимся».