ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1995

незамедлительно становился предметом критического самоанализа. Почти все наследие художника, включая дневники, письма, черновые варианты, свидетельствует о том, что Толстой всю свою жизнь пыта­ ется определить специфику собственного творческого «я». Более того, процесс самопостижения, с одной стороны, совпадает с тернистым путем обретения смысла жизни, восхождением к истине и богу <в итоге «истина», «бог» отождествляются с самим процессом их иска­ ния) , с другой - с поисками адекватных форм выражения этого дви­ жения. При всей изменчивости, подвижности и противоречивости толстов­ ская творческая мысль неизменна и стабильна в своей двойственной природе. Она может быть рационально-аналитичной, поаятийно-ло- гизированной, назидательно-риторичной и одновременно образной, изобразительной. Раздвоенность, проявляющаяся и как определен­ ный феномен внутреннего состояния Толстого, и как результат ос­ мысления внешней противоречивости, становится неизменным качеством толстовского творческого сознания, позволяющим одно­ временноаналитически разводить, противопоставлять и сводить, «со­ прягать», «сцеплять» все со всем. Взаимодействие обеих тенденций в мышлении Толстого проявляется на всех уровнях его жизнетворчест- ва. Диалектическая двойственность - смыслообразующий и формооб­ разующий центр внутренне подвижной, открытой системы писатель­ ского мышления. Двуединый процесс непосредственно-образного и понятийно-ана­ литического самовыражения своеобразно отражен в «Исповеди». «Ис­ поведь» интересна не только как автосвидетельство духовного «переворота» Толстою, не только как его первая религиозно-философ- ская книга, но и как своеобразный художественно-этический экспери­ мент. Документ личных толстовских исканий и прозрений предстает как уникальная творческая структура. Двойственная природа толстов­ ской мысли в «Исповеди» приводит к тому, что в определенный момент аналитическое начало оборачивается образной органикой, а исповеду­ ющийся автор при очередном переключении мысли вдруг обретает статус художественного персонажа. Собственное «я» Толстого - одно­ временно и повествующий субъект, напрямую обращающийся к чита­ телю, и объект его же творческого осмысления. Психологический момент раздвоенности, или «остановка жизни», становится отправным и универсальным. Толстой-аналитик пытается объяснить и преодолеть это состояние, Толстой-художник вновь и вновь возвращается к нему. «Исповедь» - не только длящийся на протяжении всего трактата монолог, но и диалог с самим собой. Раз­ нообразные по своему эмоциональному и стилистическому наполне­ нию диалоги «Исповеди» в основе драматургичны, так как каждый раз 41