ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1987

турой тек ста, можно установить, что эпитет "белый" несет на себе огромную символическую нагрузку, не имеюцую ничего общего с тра- дициовной символикой, противоположную ей. Упоминание белого цвета в повести "Отец Сергий" немного. При, чем они наличествуют в характеристиках каждой из трех женщии.скр. равших роковую, переломную роль в жизни и судьбе героя. Вне этого контекста мы не обнаружим белого цвета, его как бы не существует в природе. Белое платье Мэри Коротковой, белая собачья щуба /вди ротонда/ Маковкиной, бледная, белокурая, чрезвычайно белая Марья слабоумная дочь к у п ц а... Ни одно из упоминаний эпитета "белчй" нигде не теряет своей реалистической эаданности. Но помимо и свер* этой ааданности слово "белый" всякий раз являет нам постоянное символическое значение, так или иначе сопутствуя понятию "дьявол" которое, наряду с понятием "бог", является одним из центральных символов повести. Собственно, детали.и образы, сопутствующие по®к тию "белый", - вино, собачья щуба /повторенная триады/, масленая дорога, которая превращается в "дорожку", лошадиный хвост, длин­ ная шерсть, мга, туман, - . расположены таким образом, что сомнений не остается: дьявол в повести белого цвета. Все употребления эпитета "белый" можно рассматривать как свое­ образный цветовой симь.^лический ряд, который тесно взаимодействуй с другим символическим рядом, образованным с помощью эпитета "чер­ ный": "Отец Сергий тлел вид старца: борода была у него длинная и седая, но волосы, хотя и редкие, еще ч е р н ы е и курчавые" /1 2 ,2 1 8 /. Попутно заметим, что эпитет "седой" по своему значению j примыкает к символике белого цвета: порггрет Сергия двуцветен: ‘Несмотря на т о , что он триста верст прошел христовым именем, и оборвался, и похудел, и п о ч е р н е л , . . у отца Сергия бнл вое тот *е значительный вид,который так привлекал к нему" / 1 2 ,. 30/} I " . . . ч е р н ы е прекрасные глаза, пристально и проситель» змот- рели та нее и я«бпестели выступившими слезами. И под с еде s. ..имя • | усами жалостно дрогнули губы" /1 2 ,2 3 0 /. Л.Толстой как бы стягивает все упоминания черного цвет» к концу повести, к визиту героя в дом Пашеньки, когда Касате чй на­ чинает прозревать истину, освобождаясь от всего ложного. Он иевяЯ ат местами традиционную христианскую оимволиву белого и черного» бога и дьявола, истины и лжи, добра и ала, жиани и смертг 3 ***■ ком контексте "бог" и "дьявол", утратив традиционные обличая, 1 утрачивает и свою религиозную природу и превращаются, по о I0®*-! в у , в художественные символы, имеющие мало общего о налог? бн *° I Паз