ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1978

Однако чаще всего такие "включения” представлены условно- светскими штампами, которые в силу привычки и постоянного их употребления существуют в языке как готовый материал. Напри­ мер, в "Смерти Ивана Ильича": "В служебных делах он был ... чрезвычайно сдержан, официален и даже строг; но в общественных он был часто игрив и остроумен и всегда добродушен, приличен и bon enfant , как говорили о нем его начальник и начальница, у которых он был домашним человеком" (9, 76); "Судебным следова­ телем Иван Ильич был таким же comme ii faut*HHM , приличным, умеющим отделять служебные обязанности от частной жизни и вну­ шающим общее уважение . . . " ( т а м же). Соотношение французских элементов и русского текста по- разному варьируется. Так, в рассказе "Что я видел во сне..." это соотношение комментируется авторской ремаркой: "Князь Ми­ хаил Иванович узнал голос невестки, поморщился, вставил назад зубы и проговорил про себя "чего ей нужно", и громко: - Entrez ” (ХП, 167). В отдельных случаях французская речь персонажей, как пра­ вило, искаженная плохим произношением, передается русскими буквами: ”... молоденький офицер, хотя и плохо, но достаточно хорошо, чтобы его понимали, говорящий по-французски, рассма­ тривает гвардейскую сумку. - Э сеси пуркуа се уазо иси? - Раг- се 4ue c'est un giberne d'un regiment de la garde.monsieur,qui porte l'aigle imperial (i* 432). Подобным же образом передается диалог, в котором участвует русский солдат и француз: " - Табак бун» - говорит солдат в ро­ зовой рубашке... - Oui,bon tabac.tabac turc , - ...Et Chez vous tabac russe? bon ? . - Рус бун, - ... Франсе нет бун, бонжур, мусье..." ("Севастополь в мае" - I, 433). Французские элементы разных типов введены в большинство рассказов. В "Холстомере", "Ягодах", "После, бала", "За что?", повестях "Два гусара", "Семейное счастье" они играют важную роль как средство типизации и индивидуализации речевой характе­ ристики персонажей, изображения определенной исторической эпо­ хи, современной писателю. - 64 -