ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1978

тор констатирует реальные высказывания или мысли, а не пред­ полагаемые. Очень важный компонент монолога составляет изложение формами чужой речи мыслей рассказчика, раскрывающих его внут­ ренний мир, объясняющих его поступки. Причем изложение мыс­ лей реже всего вводится глаголом думать; чаще мысли вводят­ ся сочетанием глагола говорения с возвратным местоимением себя. Это оттеняет внутреннюю борьоу, самовнушение, стрем­ ление справиться со своими чувствами, например: "Нельзя по­ кончить с собой и оставить ее ? надо чтоб она пострадала хоть сколько-нибудь, хоть поняла бы, что я страдал" - говорил я • себе (ХХУ); "Что теперь надо делать?" - спросил я себя и тот­ час же понял что (ХХУП). Внутренние тревоги, напряженность мыслей и чувств выра­ жаются синтаксическими средствами, типичными для разговор­ ной речи: вопросительными по форме и утвердительными по зна­ чению предложениями с частицей разве, вопросительно-воскли­ цательными предложениями, повторениями отдельных слов и сло­ восочетаний, например: "Как я мог уехать? - говорил я себе, ,! вспоминая их лица. - Разве не ясно было, что между н и ш все совершилось в этот вечер? и разве не видно было, что уже в это^ вечер, между ними не только не было никакой преграды,но что они оба, главное она, испытывали некоторый стыд после того, что случилось с ними?" ( Ш У ) . В описанной ситуации рассказчик, вспоминая пережитые им раньше события и мысли, словесно воспроизводит то, что раньше оставалось невысказанным; волнение отражается в его речи, в ее строении, в повторах: - Я не мог передохнуть и не мог остановить трясущихся челюстей. "Да, стало быть, не так, как я думал: то прежде я думал - несчастье, а оказыва- лось все хорошо, до-старому. Теперь же вот не по-старому, а вот оно все то, что я представлял себе и думал, что только представлял, а вот оно все в действительности. Вот оно все'..." (ХХУ1). Н ------В рассказе об одном эпизоде у Позднышева иногда переда­ ется разными формами чужой речи внутренняя речь и высказы- -127-