ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1976

ЗЫКА — «сочетания ритмически организованных звуков и тонов, ic помощью которых выражаются чувства, мысли»; Ж ЕСТКИЙ — в прямом значении «твердый, плотный на ощупь, на осязание», в переносных значениях «грубый, су­ ровый, резкий», «решительный, крутой». Следовательно, в составе сочетания, созданного писателем, объединяются сл о ­ ва, из которых одно связано с чисто слуховыми ощущения­ ми, другое же соотносится с осязанием или же с планом мо- рально-психологаческих оценок. Рассматриваемые словосочетания играют весьма важную роль в подготовке читателя к восприятию страшной картины экзекуции, а т а кж е к показу причин резкого изменения в настроении рассказчика: «В душе у меня все пело и изредка слышался мотив мазурки. Но это была -какая-то другая, жесткая музыка». Это сопоставление «жесткой музыки» с мазуркой, несомненно, усиливает экспрессию слова Ж Е С Т ­ КАЯ- Определенное влияние на семантику данного слова оказывает и следующее за ним определение НЕХОРОШАЯ. Созданная с большим мастерством сцена экзекуции з а ­ канчивается описанием состояния Ивана Васильевича. Б у ­ дучи очень кратким, это описание вместе с тем очень выра ­ зительно и психологически особенно тонко. Заметную роль играют в нем словосочетания ФИЗИЧЕСКАЯ ТОСКА и ВЫРВЕТ УЖАСОМ, включенные ib контексты: «А между тем на сердце была почти' физическая, доходившая до тошноты тоска»; «...вот-вот меня ВЫРВЕТ тем УЖАСОМ, который вошел в меня от этого зрелища». Словосочетание ФИЗИЧЕСКАЯ ТОСКА, рассматривае­ мое в развернутом контексте («...доходившая до тошноты») интересно тем, что в его семантике совмещаются понятия физиологического и психологического планов. Смысл такой словесной связи нужно видеть в стремлении писателя пока ­ зать, что Иван Васильевич, наблюдая экзекуцию татарина и расправу над малорослым солдатом, испытал не только силь­ ное чувство морального потрясения, но одновременно почув­ ствовал себя и физически изнеможенным. В этом же плане нужно рассматривать и сочетание ВЫ Р ­ ВЕТ УЖАСОМ. Слово УЖАС здесь переводится из одной (более абстрактной) понятийной сферы в другую, его значе­ ние как бы материализуется, становится осязательным и п р я ­ мо соотносится с той физически зримой картиной истязания, которую наблюдал Иван Васильевич. Этот перевод и с в я з ан ­ 13