ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1976

философские проблемы языка в понимании Толстого-худож- ника неразрывно были связаны с философскими проблема­ ми жизни в понимании Толстого-мыслителя. Если исходить из того, что глобальная внешняя функция языка — служить для производства высказываний (многооб­ разных «выражений себя») и что различные частные лингви­ стические средства выполняют эту функцию разными путями (поскольку существуют единицы низшего и высшего уров­ ней), то можно объяснить, почему Лев Толстой был постоян­ но внимательным к усложненным модификациям единиц выс­ шего уровня — разнообразным синтаксическим построениям сверхмаксимальных длин: к аж д а я контекстуально экспрес­ сивная фигура речи возбуждала к себе интерес художника, так как в объектах «высшего синтаксиса» (Белинский) он часто находил то искомое, что, по его словам, и «есть высшее совершенство формы искусства, которая достигается только при большом даровании и большом т р у д е » 3. К числу единиц «высшего синтаксиса» Ль ва Толстого следует отнести и ан а ­ форические р я д ы 4. Анафорические ряды с впечатляюще выраженной контек­ стной экспрессией Лев Толстой впервые употребил в 1852 го­ ду. Трудно -сказать, в чем сам художник находил первопри­ чину включения в повесть «Детство» этой лирической фигуры речи и как он оценивал действительно удачные применения ее, но именно с этого времени в его прозе все чаще и вполне оправданно стали встречаться анафорические ряды ра злич ­ ных структур. В творчестве зрелого писателя (например, в социально-психологических романах 60—90-х гг.) анафори ­ ческие ряды — регулярно-специализованное явление. Сравнительно частое использование Л. Толстым анафори ­ ческого ряда как фигуры стилистического синтаксиса, безу­ словно, определяется назначением ее. Будучи функционально ориентированной ритмической группой, легко включаемой в протяженное синтаксическое целое и без труда обозреваемое в нем, и являясь одним из сюжетно-композиционных рисунков тематически относительно-обособленного текста, эта фигура, помимо собственно интонационной гармоничности (после­ довательно восходящей ритмико-мелодической округлости), придает ему еще впечатляющую стройность и четко воспри­ нимаемую эмоциональную возвышенность. Все это не было чуждо писательской манере Ль ва Толстого, всегда тяготев­ шей к широким повторам, полным оттенков ритмического узора, и к синтаксическим параллелизмами, как своеобраз- 8— 1301 113