ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1976

Вот, например, портрет Вронского, слитый с рассуждением и переходящий в повествование: Есть люди, которые, встречая своего счастливого в чем бы то ни было соперника, готовы сейчас же отвернуться от всего хорошего, что есть в нем, и видеть в кем одно дурное; есть люди, которые, напротив, более всего желают найти в этом счастливом сопернике те качества, которыми он побе­ дил их, и ищут в нем со щемящей болью в сердце одного хорошего. Левин принадлежит к таким людям. Но ему не­ трудно было отыскать хорошее и привлекательное во Врон­ ском. Оно сразу бросилось ему в глаза. Вронский был не­ высокий, плотно сложенный брюнет, с добродушно-красивым, чрезвычайно спокойным и твердым лицом. В его лице и фигу­ ре, от коротко обстриженных черных волос и свежевыбритого подбородка до широкого с иголочки нового мундира, все было просто и вместе изящно. Д а в дорогу входившей даме, Вронский подошел к княгине и потом к Кити. В то время как он подходил к ней, красивые глаза его особенно нежно заблестели, и с чуть заметною счастливою и скромно торжествующею улыбкой (так показалось Левину), почтительно и осторожно наклонясь над ней, протянул ей свою небольшую, но широкую руку. (Л. Т., «Анна Карени ­ на») . В рассуждении, которым начинается ’выдержка, ясно вы­ ражены противительные отношения. Портрет дан в двух предложениях, связанных определительным отношением. А далее следует не связанное с портретом повествование, кото­ рое можно было бы записать и с новой строки, если бы все это построение не входило в состав сложного складня: В то время еще одна д ам а вошла в комнату, и Левин встал. — Извините меня, графиня, но я, право, ничего этого не знаю и ничего не могу вам сказать,— сказал он и оглянулся на входившего вслед за дамой военного. «Это должен быть Вронский», — подумал Левин и, чтобы убедиться в этом, взглянул на Кити. Она уже успела взгля­ нуть на Вронского и оглянулась на Левина. И по одному этому взгляду невольно просиявших глаз ее Левин'понял, что она любила этого человека, понял так же верно, как если бы она сказала ему это словами. Но что же это за человек? Теперь,— хорошо ли дурно ли,— Левин не мог не остаться;, ему нужно было узнать, что за человек был тот, кого она любила. 109