ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1975. Ч.2.

роев к проблемам любви и смерти: «Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к в р а г ам ,— да, та любовь, которую проповедовал бог на зем ­ ле, которой меня учила княжна Марья и которой я не пони­ мал...» «Да, любовь (думал он опять с совершенной ясно­ стью), но не та любовь, которая любит за что-нибудь, для чего-нибудь или почему-нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все-таки полюбил его»,— подводит итог своим идейным исканиям умирающий от ран князь Андрей. Размышления о вечных вопросах любви и счастья сли ­ ваются у Толстого с размышлениями о смерти, мысли о н а ­ чале, истоках жизни граничат с мыслями о ее конце: «Меня не будет, так что же будет? Ничего не будет. Так где же я буду, когда меня не будет? Неужели смерть? Нет, не хочу»... «Зачем? Все равно,— говорил он себе, открытыми глазами глядя в темноту. Смерть. Да , смерть...» «Что-нибудь не так; надо успокоиться, надо обдумать все сначала». И вот он н а ­ чал обдумывать. «Да, начало болезни. Стукнулся боком, и все такой же я был, и нынче и завтра; немного ныло, потом больше, потом доктора, потом унылость, тоска, опять док ­ тора; а я все шел ближе, ближе к пропасти. Сил меньше. Ближе, ближе. И вот я исчах, у меня света в глазах нет. И смерть, а я думаю о кишке. Думаю о том, чтобы починить кишку, а это смерть. Неужели смерть?».. «А боль? — спросил он себя. — Ее куда? Ну-ка, где ты, боль?» Он стал прислуши­ ваться. «Да вот она. Ну что ж , пускай боль». «А смерть? Где она?.. Вместо смерти был,свет. — Так вот что!— вдруг вслух проговорил он.— Кака я радость!» (ИИ ). Трое суток ужасных страданий и смерть — таков путь преодоления стр а ­ ха смерти у Ивана Ильича. Мысли о смерти преследуют'Пьера Безухова после его не­ лепой дуэли с Долоховым: «Глупо... глупо! Смерть... ложь...— твердил он морщась» (ВМ). Указывая на ряд изолированных, не связанных между со­ бою явлений, номинативные предложения воссоздают ощуще ­ ние сутолоки, бестолковщины, бесцельности происходящего в мире: «Разбираться с самим собой некогда, все занято. Дела, общественные отношения, здоровье, искусства, здо ­ ровье детей, их воспитанье... То надо лечить себя, того или этого, то учителя, репетиторы, гувернантки, а жизнь пустым- пустешенька» (КС). Номинативные предложения запечатлевают момент во всей его неповторимости: «Жену же я никогда не видал т а ­ 60