ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1975. Ч.2.

ние-пролог к повести «Два гусара» облек в форму следу­ ющего периода: «В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни ж е ­ лезных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либераль ­ ных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время,— в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, бра ­ ли с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой пыльной или грязной дороге и вери­ ли в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и буб­ лики,— когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати че­ ловек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спер­ мацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уро­ ненные перчатки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием би­ летиков; когда прелестные дамы-камелии прятались от днев­ ного света,— в наивные времена масонских лож, мартини­ стов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных,— в губернском городе К. был съезд помещиков и кончились дворянские выборы». Модель этого нового для русского языка типа периода стан­ дартизовалась, стала предметом внимания писателей, тяго­ теющих к включению в язык художественных произведении сложных синтаксических построений. Отдельные писатели восприняли ее как образцовую и умело использовали в прозе с тем же логико-предметным и стилистическим акцентом — дать обстоятельную характеристику эпохи (среды) как еди­ ного целого, в условиях которой будут развиваться события художественного произведения. Из русских писателей наше­ го века так, например, поступил А. Фадеев. В его романе «Последний из удэге» мы находим точное воспроизведение толстовского периода, только что приведенного нами. Нет никаких сомнений в том, что Фадеев, прибегнув к периоди­ ческому построению с цифровым указанием начала отсчета событий, на фоне которых или непосредственно за к о т о р ы м и начнется развитие сюжета произведения, не просто к о п и р о ­ вал модель сверхсложного периода,— он видел в этой к о н с т ­ рукции предложения самую удобную форму концентрации 120