ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1974. [Ч.1].

ных» (138). «Ваш крест — двор, мой — работа мысли — скверная, горделивая, полная соблазнов» (319). Иногда цепь определений к одному и тому же имени нужна автору для возможно более полной, всесторонней х а ­ рактеристики: «...Для меня неожиданное, спокойное и гордое чувство любви» (204). «...Воспоминание о вас для меня самое милое, дорогое и серьезное (79). «...Привез самое приятное воспо­ минание о проведенных с вами днях — теплое, твердое и спокойное» (296). В ряде случаев смысл высказывания вообще не может быть понят однозначно без второго определения: «...Я верю в его чудесное, сильное сложение» (321). «...Я не посмел отказаться перед своей совестью и в виду того ужасного, грубого и жестокого дворянства» (164). Весьма многочисленны такж е случаи употребления рядов сказуемых, которые, не являясь синонимичными в строгом смысле слова, воспринимаются как контекстуальные сино­ нимы: «Мне так гадко, грустно теперь в деревне» (132). «В де­ ревне хорошо, тепло, ясно» (134). «...Радостно бы было по­ лучить письмецо от вас, так грустно, сухо, холодно» (134). Употреблением таких и подобный рядов однородных чле­ нов предложения автор стремится охарактеризовать один и тот ж е предмет с разных сторон: «...Так мне это просто, и легко, и приятно» (334). «Мы им хотим доказать, что мы разумны, а они этим вовсе не ин­ тересуются, а хотят знать, честны ли мы, правдивы ли, добры ли, сострадательны, есть ли у нас совесть...» (217) . В таких случаях между ними имеет место конъюнктивная связь, а члены конъюнктивных групп связаны синонимиче­ скими отношениями. Это могут быть обычные языковые ква-; зисинонимы: «Без нее (религии — Н. К.) мне было очень покойное жить лет десять. Все открывалось передо мной ясно, логич­ но, подразделялось, и религии не было места» (131). Но ча­ ще в такой роли выступают авторские, контекстуальные си­ нонимы: « ...Я—растение, которое распустится вот только теперь вместе с другими, и станет просто, спокойно ’и радостно расти на свете Божьем» (99). «...И он знает твердо этот закон, от которого он никогда не отворачива'лся, как барыня, и прямо, просто смотрел ему в гдаза» (102). ;<4