ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1974. [Ч.1].

детерминирующим в произведении. Так, в трилогии выраже­ ние comme il fau t стало символическим лейтмотивом повест­ вования. Семантическая емкость и стилистическая маркиро­ ванность присущи этому словосочетанию и в других произ­ ведениях Л. Н. Толстого. Ср. в «Воскресении» характеристи­ ку сенатора Вольфа («— Говорят про него разное, но dans tous les cas c’est un homme tre s comme il fau t»—граф Чар- ский; I I , 220; «и: «Владимир Васильевич Вольф был дейст­ вительно un homme tres comme il fau t и это свое свойство ставил выше всего... Он считал себя не только un homme tre s comme il faut, но еще и человеком рыцарской честно­ с ти »— 11, 224) и авторский комментарий к ней. «Под чест­ ностью ж е он разумел то, чтобы не брать с частных лиц по­ тихоньку взяток. Выпрашивать ж е себе всякого рода прого­ ны, подъемные, аренды от казны... он не считал бесчестным. Погубить же, разорить, быть причиной ссылки и заточения сотен невинных людей вследствие их привязанности к своему народу и религии отцов, как он сделал это в то время, как был губернатором в одной из губерний Ц арства Польского, он не только не считал бесчестным, но считал подвигом б л а ­ городства, мужества, патриотизма; не считал т акж е бесчест­ ным то, что он обобрал влюбленную в себя ж ену и свояче­ ницу» (там ж е ). К ак видим, словосочетание comme il faut (ср. слова комильфотность, комильфотный, отнесенные к то­ му же В ольф у— 11, 225, 226) становится сатирическим сло ­ весным символом. Выражение broderie an g la ise не имеет такой социальной остроты, его обобщенно-символическое значение — несколько иного, морально-психологического пла­ н а — реализуется в сравнительно ограниченном контексте (см. 8, 47, 50, 58, 61). Широкий круг социально-характеризующих ассоциаций определяет развитие обобщенно-символического значения в выражении le v ra i g ran d monde. Эта фраза, произнесенная графом Корчагиным, «зап ала, как это часто бывает, почему- то в память Нехлюдову, со всеми интонациями и звуками голоса.— Oh! 11 est du v ra i g rand monde, du v ra i grand monde,—-про кого-то ск азал князь...» (11, 310—311). Когда в вагон третьего (класса, где едет Нехлюдов, садятся рабо ­ чие, то разговорившись с ними, он вспоминает слова князя — в совершенно необычной трактовке: «Да, совсем новый, дру ­ гой, новый мир,— думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мус­ кулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон 162