ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971

мечая, что за светскими приличиями кроется глубокое равноду­ шие к судьбе народа. «Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что-нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого». (В. и М., II, 496). «Тоже об обязанностях службы, которые должен был нести Володя, к его удивлению и огорчению, совсем не было речи, как будто он приехал в Сева­ стополь только затем, чтобы рассказывать об облегченных ору­ диях и обедать у батарейного командира». (С. мае 1855, 211). Толстой приводит к выводу о том, что легкий взгляд на вещи, скольжение по поверхности явлений прикрывают беспомощность людей перед жизнью, нежелание видеть ее неумолимую правду. «И, сделав это рассуждение, Петр Иванович успокоился и с интересом стал расспрашивать подробности о кончине Ивана Ильича, как будто смерть была такое приключение, которое свой­ ственно только Ивану Ильичу, но совсем не свойственно ему». (С. И. И., 480). Одеваясь, она занялась больше, чем все эти дни, своим туалетом, как будто он мог, разлюбив ее, опять полюбить за то, что на ней будет то платье и та прическа, которые больше шли к ней». (А. К., 587). Многоплановости описания у Толстого способствуют конструк­ ции ложной причины, причины, подразумевающей неправду, об­ ман. Как и мнимая причина, ложная причина не реальна, но мни­ мость ее скрывается от других. Конструкции ложной причины вводятся Толстым, чтобы показать несоответствие между мысля­ ми и поступками своих героев. Это несоответствие может ока­ заться результатом непонимания, боязни опасности, нежелания выдавать свои чувства, стремления скрыть от других истинное положение дел, быть одним из проявлений трудного, скрытного характера и т. д. «Она не знала, что сказать, и отвернулась, как будто не слы­ хала того, что он сказал» (В. и М., I, 719). «Долохов не отве­ чал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая французскую трубку, которую он достал из кармана, опрашивал офицеров о том, в какой степени дорога впереди их безопасна от казаков» (В. и М., II., 572). «Страшно ли ему было итти на войну, груст­ но ли бросить жену,— может быть, и то и другое, только видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее спо­ койное и непроницаемое выражение» (В. и М., I, 136). «В суде Иван Ильич замечал или думал, что замечает, то же странное к себе отношение: то ему казалось, что к нему приглядываются, как к человеку, имеющему скоро опростать место; то вдруг его приятели начинали дружески подшучивать над его мнитель­ ностью, как будто то, что-то ужасное и страшное, неслыханное, что завелось в нем и не переставая сосет его и неудержимо вле­ 76