ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 1971

заставляет по-иному воспринимать окружающий их мир. Так произошло с Анной Карениной после встречи с Вронским. «Какое-то неприятное чувство щемило ей сердце, когда она встретила его упорный и усталый взгляд, как будто она ожида­ ла увидеть его другим». (А. К-, 114). Постепенное охлаждение Вронского к Анне сопровождается периодами прежней нежности. «Он был к ней холоднее, чем прежде, как будто он раскаи­ вался в том, что покорился». (А. К., 707). В произведениях Толстого всегда перед нами психология со­ бытия, момента, действия, поступка. Так, смерть старого графа Безухова ведет к разрушению прежнего уклада жизни и чув­ ству опустошенности в душе Пьера. «Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто-то из прислуги — все прошли за ним, как будто теперь уже не надо было спраши­ вать разрешения входить в комнату». (В. и М., I, 103). Массу свежих, ярких, радостных чувств вызывает приезд Ни­ колая Ростова из армии. «Денисов, приехали! Спит!» — говорил он, всем телом пода­ ваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней» (В. и М., И, 379). Толстой отмечает сложную взаимосвязь движущих мотивов и их внешнего проявления. «Как хорошо! Право, отлично»,— сказал Николай с некоторым пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки». (В. и М., 1, 652). Показывая героев во всей противоречивости их мыслей, по­ ступков, Толстой постепенно развивает основную мысль, дает ее оттенки, добирается до анализа сущности явлений. Так, при по­ мощи повторения аналогичных деталей, настойчиво подчеркивая самовлюбленность Наполеона, Толстой достигает зрительной ощу­ тимости человека, потерявшего чувство реального в своем стрем­ лении к мировому господству. «Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier (Фабье — А. С.), как будто он и не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие». (В. и М., II, 225). «Наполеон только приложил крест к груди Лазарева и, пустив pvKy, обратился к Александру, как будто он знал, что крест дол­ жен прилипнуть к груди Лазарева». (В. и М., I, 529). «Малень­ кая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Л а ­ зарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтоб навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтоб его, наполеонова рука, удостоила до­ тронуться до груди солдата». (В. и М., I, 529). Толстой считал невозможным определить человека одним сло­ вом. «Говорить про человека: он человек оригинальный, добрый, 73